Выбрать главу

— На задание, Федя, нас послали на равных, и мне кажется, тебе не следует одному принимать какие-либо решения, любой план надо обсуждать вместе. Вот с Огородниковым ты поспешил: его надо было оставить в Бушулее или даже в Зилово — все же ближе к тем местам, где мы будем.

Я, конечно, сразу же осознал свою ошибку — ведь Тася была права.

— Ладно уж, живы будем — сочтемся, — шутливо ответил я. — А ты, Тася, будь пообщительней и не забывай, что жена мне.

Усть-Ундурга нас встретила ясным прозрачным утром. Над бурной, клокочущей среди камней речкой поднималась легкая дымка, где-то в дальнем углу этого маленького селения неистово лаяла собака, то тут, то там поскрипывали калитки, глухо мычали коровы. Воздух был свеж и чист, как родниковая вода. После утомительного пути мы стояли на полянке, поросшей молодой травой, и не могли нарадоваться на эту тишину и утреннюю свежесть. Солнце появилось как-то внезапно из-за высоких лесистых гор и золотом залило узкую долину, заиграло веселыми бликами на каменистых речных перекатах. Ко мне подкрались вдруг воспоминания о детстве. С семи лет мать приучила меня вставать рано, прогонять корову на пастбище, поэтому я волей-неволей часто любовался ранним утром. Я на мгновение забыл обо всем и даже вздрогнул, когда услышал голос моей спутницы:

— Куда теперь пойдем?

Я посмотрел на Тасю. В ее серых глазах искрились маленькие лучики, на губах застыла легкая улыбка. Сердце мое трепетно сжалось; как прекрасно это сочетание: утро, солнце и красивая девушка!

Видимо, я долго задержал на девушке взгляд, она с чуть уловимым смущением повторила:

— Куда пойдем?

— Нам надо туда, — указал я в сторону откоса, откуда вывернулась бурливая Ундурга. — Придется идти пешком, а там, глядишь, кто-нибудь подвезет. Здесь лесосплав и хорошая дорога. На Ушумун часто ездят.

Мы шли по песчаной дороге вдоль берега Ундурги. Дорога то поднималась на высокий откос, то спускалась к самой реке. Вскоре нас нагнала подвода, запряженная двумя ломовыми лошадьми. На подводе сидел маленький, сухонький старичок с бородой-клинышком и глазками-пуговками.

— Доедем, деда? — остановил я его.

— Садитесь, вместе веселее.

Мы уложили рюкзаки и сели. Дед раскурил длинную самодельную трубку и тронул вожжами.

— Куда путь держите? На Ушумун? — спросил он.

— Дальше. К Такше.

Дед повернулся и внимательно посмотрел на нас.

— А вы туда зачем?

— Геологи мы.

Он почмокал губами и стегнул лошадей.

— Ну!.. вашу за ногу, плететесь, как старые клячи!

Подводу слегка дернуло, лошади пробежали немного рысцой и вскоре снова пошли, как и прежде, размеренно, не спеша.

— Золото искать аль бирлиянт?

— Там будет видно, что уж найдем.

Дед немного призадумался, потом заговорил:

— Я в этих местах давно живу. Году в четырнадцатом забрел в Ушумун какой-то мужик, не то приискатель, не то геолог, как вы вот, не то ишо черт его знает, кто он такой. Так вот, этот мужик показал в лавке Марьясова каки-то камешки, с наперсток рассыпного золота и самородок с ноготь. Мужиков заело: где это он все достал? Чужой по своей доброте рассказал, что намыл по Ундурге, а камни энти отыскал в россыпях, где-то в пади супротив Елкинды. Наши мужички потом несколько раз снаряжались в те места, но без удачи, — можа, не могли найти те места, а можа, мужик этот сбрехал. Особливо настырно искал золото дед Чернышов.

— И находил что-нибудь? — спросил я.

Дед почмокал губами, потер занемевшие ноги.

— Говорят, находил малость золотишка, а вот бирлиянты — не знаю. Бедолага, — вздохнул он, — так в той пади и сгинул, ушел как-то искать эти самые бирлиянты и по сей день его нет. Падь-то ту так и прозвали — Бирлиянтовая...

Дорога круто пошла вверх на откос. Мы соскочили с повозки и пошли сзади, но дед остался сидеть, усиленно понукая лошадей. С откоса на несколько верст была видна долина, по которой, извиваясь змеей, текла серебристая Ундурга. Кое-где на перекатах были видны заторы: лесосплав в разгаре. Дед ждал нас на вершине.

— Во-он видите плес в реке? — показал он куда-то вдаль. — Так в этом плесе потом нашли того мужика, что показывал у Марьясова золотишко-то. Следствие наводили — утоп, говорят.

Он достал кисет, набил трубку, раскурил. Дым сизой пеленой окутал его морщинистую коричневую шею и растаял на тощих острых плечах. Дед смачно почмокал (я заметил, что он каждый раз чмокает, прежде чем заговорить).

— Так вот потом, говорят, алмазы и золотишко это сдали в Кыре Беляйкины дружки. Беляйко-то бандит был тут у нас, — уточнил он. — Грабили они тут на дорогах, сколько людей уложили. А караулили у Чертова моста, что на Царском тракте, — это промеж Ушумуна и Такши есть такой мост — подходящее, видно, место для них было. Более всего они грабили золотарей, охотников и разных купчишек, которые ездили на Кару.