— Не прожигай во мне дыры, Волков. Я хочу дать тебе возможность получить повышение. Звездочки на погонах нелегко заработать, и мы оба это знаем.
Он ухмыльнулся поганой улыбочкой человека, который уже по уши в дерьме, но решил выбраться оттуда за мой счет.
— Я достану для тебя улики против Чукчи, а ты прикроешь мою задницу перед законом.
— Невозможно.
Я встал, чтобы уйти. С Танатом по кличке Чукча мне уже приходилось иметь дело. И ставить снова под угрозу свою семью совсем не хотелось.
— Он наверняка уже в курсе, что ты заглянул ко мне этим вечером, — произнес этот урод, как только моя ладонь обхватила дверную ручку. — Так что ты по-любому на мушке.
Я обернулся.
— Не знаю, говорил ли кто тебе это раньше, но ты — кусок дерьма. У меня есть дочь, Нестеров. Мне ее безопасность важнее сранных погонов.
— Оу… — округлил он глаза, правда, видно было, что потешается. Мудак.
— Я люблю свою работу, но, в отличие от тебя, не настолько, чтобы жертвовать собственным ребенком.
— Ты противоречишь сам себе, Женя. Честный, принципиальный, а от Алмазной Кормушки не отказываешься.
— У каждого свои недостатки.
Я вышел и направился на выход, однако не успел спуститься по лестнице, как Нестеров окликнул.
— А как же Дюдюк? — Он подошел к перилам и подпёр кулаком подбородок. — Разве ты не хотел бы знать, кто его убрал?
— Нет! — твердо произнес на выдохе и ушел прочь.
Вскоре ворота разъехались, и я выехал на дорогу, взглядом проводив дом Нестерова в зеркале заднего вида. У меня было чувство, будто меня поимели и выбросили. Он прекрасно знал, куда давить. Знал о прежних моих столкновениях с Чукчей и давал шанс разобраться с ошибками прошлого. Но проблема в цене. Да я мог на какое-то время вывезти дочь из страны, обезопасить близких и вплотную заняться делом, которое прервалось по указке сверху, вот только… Рискованно. Нет!
Когда частные дома и зеленый ландшафт сменились бетонными зданиями, экран моего мобильного засветился.
— Да.
— Тебя ждать или… — раздался низкий голос Кристины.
— Меня ждать.
Я бросил телефон на пассажирское кресло и остановился на красный свет.
Что, если этот ублюдок начнет давить? Вспомнил о Козочке, которая ночует с бабой Людой, и стало не по себе.
Гудок автомобиля привел меня в чувство — зеленый! Я нажал на педаль газа и резко тронулся с места. Следовало успокоиться, но в память врезались слова Нестерова. Если Чукча придет к неправильному выводу, то прощай спокойная жизнь. Боялся ли я? До ужаса. Но не за себя.
Черт! Вновь пришлось притормозить и в течение нескольких секунд смиряться с красным светом. Внезапно взгляд зацепился за знакомую фигуру. Она была в коротких белых шортах и голубой ветровке. Уверенно прошла по зебре, увлеченно болтая по телефону, остановилась на тротуаре и начала кого-то высматривать в потоке людей.
Снова кто-то просигналил, отчего пришлось жать педаль и шептать благородным русским матом.
Теперь вплоть до дома, где меня по идее ждал хороший секс, я видел перед собой Еву. Ее стройные ноги, аккуратная попочка… В штанах стало тесно. Попытки думать о чем-то другом не увенчались успехом. Припарковавшись у подъезда, я вспоминал кудрявые черные локоны, серьги колечком, широкий браслет на руке. Все указывало на то, что у девушки сегодня свидание. Да, ё-маё!
Покинув салон автомобиля, вдохнул прохладный воздух в надежде на успокоение.
Дерьмо! Вместо того, чтобы пойти к женщине, которая наверняка поможет мне сбросить негатив, я стою у домофона и мечтаю отшлепать Лису за легкомысленный наряд, а потом как следует… Нет!
Провел по экрану мобильного и набрал Кристину.
— Я внизу.
— Неужели ты забыл номер моей квартиры?
— Кристи, я устал.
— Ай-ай-ай, Волков. Приходишь к женщине на ночь глядя уставшим?
— Кристи!
— Двадцать седьмая, товарищ лейтенант, — хихикнула она, а мне это разозлило еще больше. Представил, что Лиса вот так же с кем-то флиртует и окончательно взбесился. А стоило увидеть Кристину в коротких белых шортах, как раздался противный зубной скрежет. Как оказалось, мой.
Глава 6. Лиса
— Лисичка, ты так аппетитно ешь.
Я замерла, а затем быстро дожевала мясо.
— Обычно на свидании девушки едят салатики, кушают мороженое…
— Гриш, я каждый день валю по двадцать пацанов на татами. Мне нужен белок.
Юстев тихо засмеялся и тоже отрезал кусок говяжьей печени. Я проводила взглядом его вилку, осознавая, насколько голодна. За последние сутки только два кусочка хлеба с колбасой. Если бы Масик не выпал из балкона, и не пришлось прошлой ночью, утром, да и весь день искать его по подвалам, то вероятно, мои глаза не пялились бы так на еду.
— Ваше пиво, — подошла к нам официантка с бокалом светлого.
Гриша поблагодарил ее и сделал глоток.
— Может, и тебе заказать?
— Не хочу. Я, наверное, завязала с алкоголем. Никогда не умела пить.
— Ну почему же не умела? — вкрадчиво спросил он. — Вся группа помнит день, когда ты взяла первый дан.
— Не надо! — предостерегла я его и тут же заметила веселье в зеленых глазах. — Я не перенесу еще раз такого позора.
В памяти сразу возникли кадры из прошлого. Вечеринка в мою честь проводилась в клубе, и выйти оттуда трезвой у меня так и не получилось. Более того, ребята устроили соревнование… До сих пор стыдно за то, что перепила троих одногруппников. Ну и за дружеский секс с Гришей тоже немножечко стыдно. Но тут уже ничего не поделаешь — алкоголь имеет свойство выводить наружу самые сокровенные желания. А в то время Юстев мне очень нравился.
— Как дела в додзё? — спросил он.
— Мог бы заглянуть сам. Думаю, Котов обрадовался бы старому знакомому.
Гриша скривился.
— Плохая идея. Он все еще петушится?
Я улыбнулась.
— А как же! Вчера с отцом ученицы бой затеял.
— Дай угадаю, — усмехнулся мой собеседник, — козырной иппон?
Я вспомнила позерство Дениса и, не выдержав, засмеялась. К веселью присоединился и Гриша, вспоминая день, когда Степаныч впервые похвалил Котова за технику. С тех пор он только и делал, что тренировал удар ногой. С одной стороны, его упорство достойно похвалы, но вот с другой…
— Ты будешь пробоваться в этом году на соревнованиях? — внезапно спросил Юстев.
— Если заметил, то я иногда хромаю. Нога еще ноет. Да и травма головы, похоже, будет мучить всю жизнь. — Я опустила взгляд на полупустую тарелку и с грустью ему сообщила. — Нарушена координация, Гриш. В прошлом году я проиграла. Думала, что пронесло, пришла в норму, но нет. Судорога, а потом и головокружение.
— Я помню. — он прочистил горло. — Там еще тот пацан был… Впервые видел, чтобы кто-то так болел за учителя.
— Это Коля, — сообщила я имя ученика. — Он вначале весны потянул лодыжку. Вроде ничего серьезного, но на соревнования не пущу.
— Строгая, да?
Взгляд Гриши изменился. Пиво ему пить не стоило. Раньше я бы обрадовалась такому вниманию, горящим глазам, откровенному намеку, а ведь в его глазах так и читалось желание оказаться со мной наедине, но сейчас мне это было не нужно.
— Скажи, — не удержалась от вопроса, потому как хотелось сразу расставить точки над “i”, — ты позвал меня на ужин по-дружески или как?
Гриша поперхнулся. Я тут же передала ему стакан с соком, но тот отвел мою руку в сторону и громко закашлялся.
— Лиса, — прохрипел он, принимая от меня салфетку, — тебя чувству такта совсем не учили?
— В детдоме учат выживать, а не ходить вокруг да около.
— А ты чего хотела бы? — В меня полетел встречный вопрос. — По-дружески или как?
— Думаю, время, когда ты мне очень нравился, прошло.
Юстев вздохнул, а потом рассмеялся.
— Евка, ну вот всегда ты так. По тебе же не только я сохну. Может, все-таки замутим? — он поиграл смешно бровями. — Хоть в чем-то преуспею на фоне других.