— Какого черта?! — выпалил он с порога, со злостью глядя на подругу, покачивающуюся с бокалом вина.
— Что такое? — невинно поинтересовалась Леська, уже жалея, что вообще ему открыла. Надралась бы спокойно в одиночестве, а потом уже выясняла, что там с этим паршивым отворотом — сработало или не очень.
— Ты колдовала на меня?
— Вовсе нет! — возмутилась Леська.
— Тогда что это было? Я же почувствовал… — Чертов Викинг запнулся и потянул носом. — Ландыш… Аир… Крапива?
Леська не знала, как он учуял какой-то там ландыш, но крапива да, вареная крапива заполнила дом ни с чем не сравнимым духом. Антон перестал принюхиваться и посмотрел на нее. От его взгляда Леське захотелось захлопнуть дверь, причем ей уже было все равно, с какой стороны двери останется она, лишь бы он остался с противоположной. Чертов Викинг шагнул к ней, схватил за плечи и вдавил в стену:
— Ты это выпила?! — в его глазах заискрили огненные сполохи. Бокал с тихим звоном разлетелся об пол. Леська судорожно вцепилась в его запястья, силясь оторвать от себя. Она кожей ощущала его злость и чувствовала, как по хребту бегут мурашки. Злость, раздраженность, нетерпеливость, волнение, беспокойство и… ей вдруг стало жарко, да так, что горели уши. Было ощущение, что рядом со ней пламя — и ей одновременно хотелось убежать от него, пока не опалило, и сгореть в нем, напрочь позабыв себя. Она открыла рот, чтобы воззвать к разуму, но получила поцелуй. Антон варварски впился в ее губы, наваливаясь всем телом. Обжигая…
Леська много раз пыталась представить себе, каково это — целоваться с Антоном, рисуя себе нежные или дразнящие, или пылкие поцелуи, но больше всего это походило на выгорание всего доступного ей кислорода, хотя нет… вообще всего. Когда он отпустил ее, рывком, отшатываясь на расстояние вытянутой руки, Леська с благодарностью ощутила спиной твердую стену, сползая по ней вниз безвольным киселем.
— Не сработало, — выдохнула она и, подняв глаза, встретилась с сияющим взглядом Антона. Ее еще хватило, чтобы махнуть рукой в сторону двери — дверь захлопнулась, с силой впечатываясь в косяк, а потом был только Чертов Викинг. Весь и полностью.
Темнота, лишь чуть-чуть посеребренная лунным светом. Темные и светлые волосы вперемешку на подушке. Легкий щелчок пальцами, и на запылившейся свече вспыхнул огонек, метнув по стенам испуганные тени. Чертов Викинг приподнялся на локте, созерцая профиль лежащей рядом девушки. Леська смотрела в потолок. Потом вздохнула и сказала:
— Ты всё испортил.
— Правда? — ничуть не обеспокоенным голосом поинтересовался Антон.
— Да. Мы могли бы стать отличными друзьями, просто-таки не разлей вода, а ты взял и попрал такое прекрасное чувство товарищества.
— Какая печаль, — ехидно произнес Антон и провел языком по Леськиной шее. — Ну раз все так плохо, может, попрем чувство товарищества еще раз?
Леська молча притянула его для поцелуя.
Проснувшись первой, Леська долго смотрела на безмятежное лицо Антона, а потом, так и не решившись разбудить теперь уже не совсем приятеля, бесшумно встала, накинула мужскую рубашку, которую обычно носила дома вместо халата, и удалилась на кухню. По пути пришлось собрать осколки разбитого вчера бокала.
К утреннему кофе очень бы подошла и сигарета, но Леське было лень вставать и искать. Она сидела за столом, смотрела в окно, ощущая полнейший вакуум, абсолютную легкость в до этого вечно чем-то занятой голове.
Покончив с кофе, она подошла к зеркалу и стала неторопливо заплетать в косички волосы. Она справилась с половиной головы, когда в зеркале отразился заспанный Чертов Викинг, успевший, впрочем, натянуть джинсы. Какое-то время он смотрел на Леську, потом хмыкнул и тоже взялся плести ей косицу. Получалось у него на удивление легко и аккуратно.
— Давно хотел это сделать, — сказал он в ответ на ее взгляд.
— Так сделал бы, — ответила Леська.
Антон на мгновение замер, потом продолжил свое занятие. Леська ощущала его дыхание на своей макушке.
— Похоже, — заметил он, — мы потеряли зря кучу времени…
Леська смотрела на него и не могла насмотреться. Растрепанный, с отпечатком подушки на щеке, на боку едва начал сходить здоровенный синяк, губа прокушена (тут Леська слегка смутилась, потому что прокусила ее сама). Куда там до него всем этим совершенным альвам…