Всех за стол, как и полагается хозяйке, рассадила, уважила каждого вниманием. Выпили и закусили, разговоры поговорили, а Юрки все нет. Час, другой, третий прошел, а он так не объявился.
Ленка решила, что видимо там с ночевкой муж остался, что-то с документами не порешали, скорее всего. Дело то непростое. Завтра прийдет, наверное. Так она оправдывала Юрия.
Нам, как то неудобно было засиживаться, начали по домам расходиться. Ленке тоже неудобно было, что так получилось. Стала она на следующий день всех приглашать, на это же время. Мужики же решили, что пусть Юра сам всех завтра и созовет, так правильно будет. На том и порешили. Разошлись. Но осадок на душе, какойто, не приятный остался, да и Матрена, опять креститься стала, тьфу.
А на следующий день, снова на работу Ленка является счастливая вся, да какая-то заспаная. Оказалось, что Юрасик таки пришел, да поздно очень, в акурат в начале второго. Особо не поговорили, опять любовь любовная. Только одно твердил, что соскучился Елена, соскучился. А поутру, видимо снова в сельсовет поехал. Недорешали с документами там, наверное.
Мы плечами пожали. Ленка снова звать нас стала, а мы на своем, как вчера решили, что пусть Юрий сам всех и пригласит. А что? Правильно все!
Юрий так и не пригласил никого в тот день. Да вот ночью, услыхали мужики, как гармонь играет да песни поют. Веселье, стало быть, гдето? Да у кого ж, в столь поздний час? Решили проверить сельчани. А тут еще, как назло, Матрена Горбатая, примазалась, пойду, говорит с вами и все тут, мол, без нее мы совсем дураки и ничего не понимаем. И поковыляла с нами, позади всех.
Идем по селу, прислушиваемся, откуда веселье, а то из Ленкиной Кирпы хаты. Мы туда, всей гурьбой, радостные за подругу. И чем ближе, тем громче оттуда частушки несуться да меха гармони разрываются.
Дверь открыли, музыка и пропала, а посреди хаты, Ленка одна танцует, улыбается, подпевает. Мы так и оторопели. Смотрим на нее, а она нас и не замечает вовсе. Зовем ее, а она и не отзывается. На стол перевели взгляд, а там еда, со вчерашних наших поседелок, недоедки гнилые, по тарелкам черви ползают, мухи да прочая насекомая нечесть роиться, вонь от стола того, невыносимая.
Тут и Матрена подоспела. Расступились люди, ее пропустили. Она посмотрела на все это и говорит.
— Так тут покойнички гуляют. Вон и сынок мой и муж. А там, на баяне играет, Люська, брат твой.
Люська в обморок, брат то ее тоже с фронта не явился. А на всю округу слыл лучшим баянистом.
— И Любаня тут с Марьяной, за столом сидят. — Продолжала Матрена.
Любаня и Марьяна, сестры близнецы, на фронте медсестричками были. Тоже погибли.
— Игнат, Михаил, Василий, Николай. — Перечисляла по именам Матрена всех присутствующих «гостей с того света».
— И Ибрагим тоже тут. Слышишь Фатима? Ибрагим твой, говорю, тоже тут!
Фатима только руками лицо закрыла да давай молиться Аллаху не по-нашему.
Стали сельчане назад пятиться.
— Вот Юрка Кирпа, всех привел, Я смотрю. — Хихикнула не к месту Матрена.
Только вот сельчане то, ничего этого не видели, одна только Матрена все разглядеть и могла, да нам рассказать.
— Так чтож делать — то? — Спросил кто-то из мужиков у нее.
— Тихо. Стойте, где стоите. Сама думаю, что делать. Скоро скажут, покажут, что делать. — Сурово сказала Матрена.
— Ленка! — Вдруг кто-то из баб не выдержал и окрикнул танцующую женщину. Та остановилась, огляделась вокруг. В лице поменялась, как будто поняла, что происходит. Видимо увидела, что и кто ее окружает и что в ее доме твориться, вскрикнула, схватилась за сердце и замертво упала. Подбежали мужики, стали ее вытаскивать из хаты на двор.
— Шож ты сука, наробыла! — Завопила Матрена. — Хто ж тебя, злыдню, недоделанную просил ее звать? А?»
Тут баба Агрипина замолчала и посмотрела на меня и сестренку. Она рассказывала историю живо и красочно, захмелев, после второй стопочки и некоторые слова не контролировала, а тут мы, дети, сидим и «уши греем».
Студенты, тоже покосились на нас. А мы, как ни в чем не бывало, вяло жевали пирожки с вишнями и не понимали, почему же бабушка замолчала и чего это, на нас так недовольно косяться эти ребята из города.
— Малыши — карандаши, а может вы домой или гулять пойдете? — Поправляя очки, обратился к нам один из студентов, типичный ботаник. Мы только синхронно замотали головами, что нет, никуда мы не пойдем. Нам же было интересно, чем дело то закончилось в истории, которую рассказывала баба Агрипина.
Студент нажал на магнитофоне кнопку записи и баба Агрипина продолжила: