Место и вправду было очень неприятным. А воронка, была очень глубокая, на несколько метров. В округе, ничего не росло, ни травинки, только вызженная земля, которая и за десяток лет не могла востановится.
Какое-то странное чувство давало понять, что дело и не в празднике Великой Пасхи было и не может такой светлый, в христианских традициях день, иметь карательный подтекст.
Я, затягиваясь сигаретой, продолжала смотреть вглубь воронки. В пустоте ее, мерещился полуразмытый, прозрачный образ, молодого мужчины, которому не было и тридцати, с огромными голубыми глазами и улыбчивым лицом, такими же, как у Влада. Без сомнений, это был его папа, хотя Я не видела, ни одной его фотографии прежде.
Я решила обойти воронку против часовой стрелки. Только один вопрос был в голове: «Кто же была та бабка?» И почему она так поступила? А может это была сама Смерть, лютая и неминуемая? Но почему она именно так сказала?
Под ногами что-то крякнуло. Это об сандаль, стукнулась ржавая, маленькая деталь, видимо от фуры осталась. Я присела на корточки и принялась рассматривать. Откудато сзади, послышались шумы приближающихся машин. Это ребята нас догоняли.
— Ти це, Сусанін! Куди нас завіз? — Послышались крики ребят обращенные к Владу.
— Ну це тіпо, «п`ятачка» для зустрічей, щоб вас, черепах клятих, почекати, а тож загубитесь ще. — Натянув свою привычную добродушную улыбку, на конопатое лицо, рявкнул ребятам Влад.
Когда все машины поровнялись в ряд, ребята вышли покурить и осмотреться, некоторые по нужде. Кто-то особо беспринципный и не стеснительный, хотел справить нужду прямо в воронку, на что Я возмутилась и заставила искать другое место. Повернувшись, поймала на себе благодарный взгляд Влада и легкий кивок головы, высказывающий благодарность.
Ребята не знали, что это за место и почему мы остановились именно сдесь. Это трагедия произошла давно и многие о ней не помнили, по причине мелкого возраста, а объяснять, парень не хотел.
— Ну, що? — Обращаясь к ребятам, громко сказал Влад. — Всі вже вісцялися, висралися, покурили? Можемо їхати далі бо й до неділі недоберемося.
И только ми собрались сортироваться по-машинам, как откудато послышался могучий рев мотоцикла. Прямо на нас, надвигался старый, мощний «Урал» с коляской и громадными седлами «лопухами». Но самое интересное, это мотоциклист. Дед, худющий дед с огромной копной седых волос, развивающихся от ветра за ним и длинной бородой.
— Який комічный персонаж. — Тихо прошептал кто-то из ребят.
— Ага, колоритний дідок. — Подхватили другие.
Дед остановил свой мотоцикл возле Нивы Влада. Пристально осмотрел нас и, задержав взгляд на парне, заговорил:
— Вам дітки туди, куди Ви їдете, не треба! Ще зарано Вам туди.
Ребята недопоняли предостережения деда и даже немного стали возмущатся. Но тот спокойно продолжал:
— Тут, неподалеч, набагато краще місце є, чим те, куди ви зібралися. Послухайте діда Петра, Я вам, онучата не ворог!
И он так посмотрел в глаза Влада, что тот вздогнул.
– І твоєму батькові, Я, казав, попереджав щоб іншої дорогою іхав але ж він не послухав, дуже додому на свято Великодня, поспішав.
От услышаних слов, мне стало не по себе и Владу, видимо тоже. Несмотря на все напускное спокойствие, пальцы парня с зажатой сигаретой, вздрогнули, и окурок упал на землю. Также, Я была уверена, что эту фразу, услышали только Я и Влад, другие ребята не поняли, им казалось, что дед вообще про другое говорит, дорогу к красивому карьеру рассказывает, что-то типо этого.
— А що? — Викрикнул кто-то. — Може й вірно. Хуля так далеко їхати, коли можно красиво відпочити поручь. Може дід діло каже. Так хлопці?
— Так! Так! — Подхватили другие. — Вірно каже, чого за сім верстів, юшку хльобати їхати, так тільки в дорозі й провештаємося. Айда, туди куди дід каже.
Я хотела что-то спросить у деда Петра, да он сам ко мне повернулся.
— Лялько! — Неожиданно назвал он мое детское имя, хотя Я ему и не представилась им, да и вообще мы не знакомились взаимно. Старик лишь упомянул, что его Петром звать и все.
— Що дід Петро? — Отреагировала Я.
— Як до дому повернетеся, передай привіт бабі Юлькі. Скажи що у серпні, наприкінці серпня, покатаю ії на Уралі, ох вона ж любила так цей мотоцикл, трофейний! То передаш?
Я кивнула.
Потом слегка опомнившись, хотела было спросить, откуда он бабу Юлю, знает, но дед уже заводил старого железного коня, который гремел на всю округу. Сухие жилистые руки его сжали руль, ноги обутые в кирзовые сапоги ударили по сцеплению и, заревев, словно майский первый гром, с грохотом и столбом пыли, дед Петро, помчался в неизвестном направлении.