— Какого черта делают в зале посторонние?! — гаркнул он.
— Товарищ командующий, — спокойно ответил Котов, останавливаясь, — это не посторонние, а наши источники информации.
Вероника тоже остановилась, глядя на стоящего у планшета генерал-полковника. Весь ее вид говорил о том, что, если кому-то не нравится их присутствие, они вполне могут развернуться и уйти. Однако Котов жестом руки успокоил их.
— Свидетели? — Командующий обратил свой взор на майора. — А что вам удалось выяснить?
— Мы работаем.
— Работаете, черт возьми! Вы целый день работаете! — закричал командующий. — И что же?! Чем вы занимаетесь, майор? Подаете советы? Вам удалось установить, кто стоит во главе группы? Вы выяснили личность этого человека?
— Именно этим мы сейчас и занимаемся, — стараясь не взорваться, произнес Котов. Он чувствовал, как в груди закипает гнев. В конце концов, его ребята, надо отдать им должное, не сидели сиднем. Список террористов, «костяк» группы, тип взрывного устройства, местоположение трех фугасов — их заслуга.
В глазах командующего вспыхнула ярость.
— Черт побери! С момента поступления информации прошло уже полсуток, а мы ничего не знаем об этом человеке. Террористы, понимаешь, расхаживают себе под землей, как по проспекту, а мы вынуждены тыкаться во все стороны, как слепые котята. Хватит кормить меня завтраками! Я хочу увидеть реальные результаты вашей работы! Понимаете вы? Реальные результаты! — Он рубанул ладонью воздух, словно отсекая голову Котова от шеи. — Все! Если в течение ближайшего часа не произойдет конкретных сдвигов, можете считать, что вы поменяли погоны майора на погоны капитана. Хватит с вами нянчиться! Все! Работайте! — рыкнул он.
Вероника внимательно наблюдала за реакцией Котова. Тот повел бровями, словно говоря: «Ну что же делать. Вот такая наша доля. А вы думали, что у заместителей начальников отдела не жизнь, а мед?»
Взяв Веронику под локоть, Котов поинтересовался, глядя на Марафонца:
— Это и есть Марафонец?
— Он самый, — ответила девушка.
— На фотографии вы смотритесь помоложе.
— Жизнь довела, — буркнул тот.
— Нам нужно поговорить, — сказал ему Котов. — Насчет Хоря.
— Я уже все сказал. Добавить мне нечего. — Держался Марафонец настороженно, напряженно. Он словно ожидал внезапного удара исподтишка.
— Сейчас вы сядете за стол и еще раз опишете вашу историю. От начала и до конца, — настаивал на своем Котов. — Может быть, всплывут какие-то детали, способные помочь нам в установлении личности Хоря.
Марафонец пожал плечами:
— Как знаете. Дело ваше.
— Ну и хорошо.
— Вам удалось найти бомбы? — спросила Вероника.
— Не могу вам сказать. Это служебная информация, не подлежащая разглашению.
— Ой, перестаньте! — Девушка сморщила носик. — Мне и так известно слишком много, так что же теперь, в тюрьму меня посадить?
— Может быть, — кивнул майор и улыбнулся. — Я шучу. В тюрьму мы вас сажать не будем, но подписку о неразглашении взять придется.
— Тогда какая разница, буду я знать чуть-чуть больше или чуть-чуть меньше?
— Большая. Чем меньше вы будете знать, тем меньше будет для вас соблазнов предать это дело огласке.
— И все-таки. Я вас спрашиваю не как репортер, а как человек, живущий в этом городе. Вам удалось обезвредить бомбы?
Котов внимательно посмотрел на нее и вздохнул:
— В самом деле, какая теперь разница! Нам не удалось их даже обнаружить. Три фугаса — это все, что известно. Думаю, местоположение остальных мы узнаем только в одном случае: если террористы сами захотят сказать об этом.
— Понятно, — Вероника обескураженно кивнула. — Дело дрянь, да?
— Примерно.
— Но надежда есть?
— Надежда всегда есть.
17.42
Они остановились в двадцати метрах от края платформы. На станции горела всего одна тусклая лампа, что вряд ли могло сослужить хорошую службу дежурившим здесь солдатам. Из-за серых гранитных колонн доносились голоса. Судя по всему, солдат известили о том, что террористы ушли наверх, и они теперь без малейшей опаски болтали, обсуждая свои личные дела.
Неожиданно ожило переговорное устройство:
— «Осень» — всем. Наши друзья нашли дозорных. По вашему следу отправили группу «Гроза». Повторяю. За вами идет «Гроза». Будьте начеку, ребята.