Я рассчитывал, что после такого они на меня сразу кинутся. Знаем, плавали, в Смоленске Иван с Ерёмой так же выступали. Я даже примерно прикинул план битвы. Но эти парни повели себя странно. Переглянулись, потом снова уставились на меня. И седой сказал:
— Ты не так понял, пришлый. Мы со своими не дерёмся.
— Точно, — кивнул безухий. — Что у инженера кикимора живёт — это мы знали. Потому тут неподалёку и пасёмся. Думали дождаться, пока она его совсем кончит, оставалось-то всего ничего. А после мы хотели чёрта на живца взять. У нас тут пять десятков в доступности. Ну, край — десяток точно в любой момент соберём. А ты взял, да кикимору убил. Чёрт теперь, получается, за тобой придёт.
Вот оно что.
Я развёл руками.
— Ну, придёт — пообщаемся. Сорян, мужики, что наехал. Темно тут, не распознал намерений.
— Да ничего, бывает. Ты где остановился?
— А вам зачем? Дежурить у меня под окнами будете?
— Да надо бы. Подежурим…
Вот же блин. Что мне уж точно нахрен не упало — так это эскорт из местных охотников, который будет повсюду за мной таскаться и ждать, когда сдохну. Так себе жизненный мотиватор, если честно.
— Нигде не останавливался. Нынче здесь доночую, — кивнул я на особняк Ползунова. — А завтра дела порешаю — и домой Знаком перемещусь.
— В Смоленск?
— Дальше. В Поречье.
Добавлять подробностей я не стал. И имени своего не назвал, эти ведь тоже не представились. А услышав слово «Поречье», загрустили. Поречье для них — это было далеко и неправда. Порадовать их мне было нечем, да, честно говоря, не очень-то и хотелось.
Дежурят они, видите ли. Ждут, пока Ползунов помрёт. Красавцы.
Оно, конечно, Ползунов мне и сам такую стратегию предлагал, но я-то не согласился. Потому что меня воспитывали правильные охотники, и для меня первично — человека спасти, а не костей с родиями хапануть. Хотя, конечно, хапануть тоже немаловажно.
Но тут опять же разница в менталитете: я бы столько времени ждать не стал. Придумал бы, как побыстрее вопрос решить.
В общем, не зашли мне местные охотники — в отличие от смоленских. Не за-шли. Даже морду чужаку набить не попытались, какие-то бесхребетные, фу. То ли дело — Иван с Ерёмой…
Я вежливо попрощался и вернулся к Ползунову. Тот не спал, даже наоборот — налил себе в бокал чего-то крепкого и предложил мне. Я кивком согласился, на сон грядущий отчего бы и не тяпнуть.
— А вы в курсе, что местные охотники вас стерегли? Ну, не вас, конечно — чёрта караулили.
Выслушав меня, Ползунов не удивился.
— Вот оно что… А я-то думал, мне мерещится, что следит кто-то. Н-да, невесело.
— В общем, передумал я. Не надо местных нанимать. Я вам потом своих пришлю. Только ещё один моментик с вами обкатаем.
Я прочитал Ползунову небольшую лекцию. Тот выслушал со всем вниманием и провёл меня в подходящую комнату на втором этаже.
— Вот, эту можно использовать. Я распоряжусь, чтобы здесь не убирались. Замок врежу завтра же, а ключ пропихну под дверь.
Ну золотой же человек оказался! А эти доходяги чуть его не угробили своим преступным бездействием.
Я немедленно изобразил посреди пустующей комнаты на полу свой Знак. Ну вот, теперь у меня имеется якорь в Питере. Своим расскажу — офигеют. Они-то ещё в Смоленск соваться лишний раз опасаются, а тут такие дела. А всё потому, что не надо стесняться, а надо активно налаживать связи с гражданским населением, вот.
— Отлично, — прокомментировал я коротко вспыхнувший и погасший Знак. — Теперь и поспать можно.
Утром я подорвался в восемь. Вне дома разлёживаться не люблю, нет полного расслабления. Это у себя в башне, когда вернусь, можно будет оттянуться как следует, часов до трёх дня. А потом выйти на балкон — настоящий, не декоративный! — и посмотреть, как у людей, которые в тебе души не чают, работа кипит.
Ползунов уже выглядел сильно лучше, чем вчера. Его как раз осматривал примчавшийся ни свет ни заря врач. Слушал стетоскопом и бормотал: «Ничего не понимаю…»
— Вы как будто разочарованы, — подколол я доктора.
— Что за глупости! Разумеется, нет. Но случай ведь исключительный…
— Ремиссия называется.
— Как вы говорите?
— Ремиссия.
— Запомню. А вы, простите, врач?
— А то ж! Лечить люблю — спасу нет. Ну ладно, Иван Иванович, бывайте. Я по делам, скоро вернусь. Тогда и детали относительно машины перетрём.
— Что ж, а позавтракать? Или хотя бы кофию?
— Да я где-нибудь…
— Хорошего кофию поблизости не найдёте, предупреждаю сразу. А кухарка у меня курляндская, знает толк.