Угу. Вот оно как. Значит, мы тут имеем дело с пятой колонной в особо циничных масштабах. У Троекурова, смотрю, проектов много, да все разные. Любопытная личность. Надеюсь, скоро пересечёмся, поболтаем о том о сём. Темы общие уж точно найдутся, я, к примеру, тоже люблю над несколькими проектами одновременно работать.
— А «с невидимым» — это как?
— Я не видел его собеседника, только слышал голос. Страшный, нечеловеческий. И Троекуров обращался к нему: «господин».
— И много у тебя тут клиентов?
Торговец замялся.
— Ну⁈
— Н-не очень. Бывает два-три в неделю. А бывает, и вообще…
— Но есть ведь и другие точки, так?
Красноречивое молчание.
— И адреса ты знаешь?
— Нет-нет, я не знаю! Мне-то оно ни к чему, у меня своя лавка.
Ладно. Мне, собственно, тоже ни к чему. Рыба гниёт с головы, вот голову первым долгом и нужно рубить. Без поддержки Троекурова вся эта мерзопакостная сеть загнётся в кратчайшие сроки.
— И за сколько столетий вы планировали ослабить Петербург? — Я поднёс кончик светящегося клинка к кадыку торговца. — Два-три человека в неделю — что-то не складывается арифметика.
— К-к-каждый, кто покупает что-то этакое, душу свою чёрту отдаёт. Чёрт потом за ним является. И когда является — этот человек ещё кого-то с собой подхватывает, тот тоже сделку с чёртом заключает. Ну и к тому же Троекуров не только этим занимается. Он изобрёл оружие против охотников…
— Это, что ли? — кивнул я на балбеса, бьющегося лбом об воздух.
— Откуда ты знаешь⁈
— В википедии прочитал. Тебе напомнить, кто здесь вопросы задаёт?
— Я помню!
— Молодец. Так как, говоришь, мне найти Троекурова?
— Никак. Он сам находит всех, кого ему нужно найти.
— А живёт-то где?
— Не знаю! — Торговец немного помолчал, потом добавил: — Мне кажется, он вообще не живёт ни в городах, ни в провинции. А где-то там… с тварями. Мне кажется, он вовсе не человек. Приходит, только чтоб сделать свои дела, — и тут же исчезает.
Ох уж мне это чрезмерное мистифицирование. Ну так и скажи, что не следил за ним ни разу.
— Ладно, — решил я. — С этим закончили. А теперь бери мешок и клади туда всё.
— Что — всё?
— Ну, всё, что у тебя есть. Куколок этих. Иголки, которые в воротник воткнёшь, и человек умирает. Короче, весь свой товар.
— Да ты что⁈
— Я не «что», я — кто. Точнее — тот, кто тебя в противном случае нашинкует, как капусту для закваски. Видал квашеную капусту?
Торговец, судя по реакции, видал. Тут же нашёл мешок и засуетился. Как я и подозревал, за основным торговым помещением находилось складское, где, собственно, и хранилась вся дрянь. Туда торговец и скрылся. Я тоже заглянул, но не обнаружил ничего интересного.
Зато среди обломков стойки нашлась жестяная банка с порохом и мешочек с пулями. Пристроившись на полу, напротив балбеса, я зарядил трофейный пистолет. Потом сунул в свой заплечный мешок и банку. Пулю в пистолет заряжать не стал — смысла нет.
Взвёл курок, посмотрел на балбеса, который изменил стратегию борьбы с незримой преградой. Теперь он, уперевшись в неё лбом, перебирал на одном месте ногами.
— Заметь, ни копейки с тебя за беговую дорожку не взял, — сказал я.
Балбес радости не показал. Необразованный какой-то мертвяк, некультурный. Скидку сто процентов — и то не понимает.
— Вот, всё, что есть.
Торговец нарисовался передо мной, притащив туго набитый мешок. Со стороны — как будто с картошкой, только стоит явно подороже.
— Угу. — Я забрал мешок. — Значит, так. Когда придёт Троекуров и начнёт задавать вопросы, скажешь ему одну простую вещь: тебя посетил граф Владимир Всеволодович Давыдов. И если у господина Троекурова есть какие-нибудь вопросы, он всегда может задать их лично его сиятельству.
— Трорекуров меня убьёт!
— Ну тогда скажи, что продал весь товар, а деньги пропил — может, пощадит.
— Он выручку не забирает.
— М?
— Деньги его не интересуют. Их я беру себе.
— Ишь ты. Интересная модель бизнеса… Ну что ж, варианты я тебе озвучил, а дальше сам решай. Жить захочешь — придумаешь, как раскорячиться. Да, и ещё один момент.
Я повернулся к шагающему по невидимой беговой дорожке балбесу. Уж что-что, а эту срань я тут не оставлю.
Удар. Балбес отлетел на противоположную невидимую сторону ловушки. Ещё Удар. Ещё. Теперь — Меч, снова Меч, ещё Удар. Костомолка. Давай, давай, родимая, вот так, вот так, вот та…
Молния пробила мне грудь, и я отяжелел на семь родий. Не бог весть что, но и не ноль. Всего теперь восемьдесят две. Никогда ещё Штирлиц не был так близок к белой го… В смысле, никогда ещё Владимир не подбирался так близко к рангу Витязь.