– Может, тебе все-таки на работу устроиться? – спросил он словно невзначай, не отрываясь от экрана, на котором монотонно бубнила что-то говорящая голова.
В этот момент я мысленно пела арию Далилы на сцене Ла-Скала. Как именно выглядят внутренности знаменитого театра, я не знала, но кто бы мне запретил воображать все, что заблагорассудится?
– На работу? – растерянно переспросила я.
– На работу. Не подумай, дело не в деньгах, ты прекрасно это знаешь. Мне просто кажется, что четыре стены действуют на тебя не лучшим образом. Найди себе что-нибудь не слишком обременительное, не обязательно с большой зарплатой. Просто чтобы быть при деле и на людях. Можно даже на неполный рабочий день.
Бывает, что снится тропический остров, море, солнце, стройные загорелые мужчины, ласкающие тебя… взглядами. А потом просыпаешься и видишь все ту же нудно привычную спальню и серый дождь за окном. И так вдруг становится уныло – хоть головой в унитаз.
– У меня трудовая осталась… там, – пробурчала я, кусая ноготь.
– Если хочешь, я за ней съезжу.
– А отдадут?
– А куда они денутся?
Найти себе веселенькую позитивненькую работку. Тем же самым рекламным агентом. Или, может быть, бухгалтером – если допустить, что я еще хоть что-то помню из того, что изучала в институте. Или еще кем-нибудь. Незамысловато так. Лишь бы дома не сидеть и не стучать башкой об стены от тоски. С девяти до восемнадцати. Пять дней в неделю. Двадцать тысяч – хорошо если.
«Но чтоб утешилась я, мне слезы осуши жгучей лаской…»
Сцена, гастроли, афиши, цветы, поклонники…
Ноготь застрял между зубами. Я потянулась за ноутбуком, открыла Word и напечатала жирно: «Резюме». Сочинила себе хвалебную авторекламу и запустила ее в Интернет на сайты для ищущих работу.
На следующий день Никита привез мою трудовую книжку. Отдавать ее не хотели, но он все же уломал кадровика. Ближе к вечеру в мой почтовый ящик свалилось приглашение на собеседование. В бухгалтерию небольшого заводика. А еще через полчаса мне позвонили и предложили приехать в рекламное агентство средней руки. Оба работодателя ждали меня завтра, но без четкого указания времени – в течение дня.
Утром я встала и начала медленно собираться, чувствуя себя приговоренной к семи годам расстрела через повешение.
«А может, и ничего? – уговаривала я себя, крася ресницы. – Может, привыкну?»
Сначала я хотела в первую очередь наведаться в рекламное агентство, но в последнюю минуту вдруг передумала и поехала сначала на завод. Как оказалось впоследствии, это случайное решение сыграло очень важную роль. Впрочем, кто сказал, что оно было случайным?
После второго собеседования я села в автобус и задумалась – согласиться на какое-либо из двух предложений или поискать еще. А может, где-то в дальнем уголке души я ждала, что вот-вот наперерез мне бросится расторопный импресарио с контрактом от больших и малых императорских театров? Но пока импресарио было не видать, я могла подумать и о более приземленных вариантах.
Завод был щедрее на пять тысяч и предлагал более привлекательный соцпакет. Но зато работали в бухгалтерии тетушки пред– и постпенсионного возраста, явно прилипшие там еще в советские времена. Не было никаких сомнений, что во мне они увидят долгожданный объект для педагогической деятельности. И для перемывания костей.
В агентстве работала в основном молодежь, и атмосфера там была вполне вольная. Если не сказать разнузданная. Нет, сексом на виду у всех на рабочем месте не занимались, но вот коллективные пьянки, походы в ночные клубы и прочие злачные места были обязательными для всех. «У нас молодой дружный коллектив, – сказала начальница. – Мы отдыхаем все вместе». Как-то меня это не слишком привлекало.
– Сейчас, моя рыбка, потерпи немного, – услышала я смутно знакомый голос. – Сейчас будем дома, ляжешь и отдохнешь.
Народу в автобусе было много. С трудом протиснувшись вперед, я увидела у самых дверей супружескую пару – ту самую, которую принимала и «лечила» последними. Мужчина выглядел все таким же грибом-боровиком, а вот женщина… На нее было страшно смотреть. Она и прежде не казалась слишком здоровой, но сейчас… Это был настоящий скелет, обтянутый желтой, высохшей кожей. Редкие тусклые волосы, запавшие слезящиеся глаза, дрожащие руки.