– Так, раз решили останавливаться, давайте до конца доведем, – постановил Марат и принялся распоряжаться, кто за дровами идет, кто готовкой занимается, кто спальные места готовит… Себя работой он также не обделил, поэтому не прошло и получаса, прежде чем компания расселась перед костром в ожидании ужина.
Леся, вооруженная длинной деревянной ложкой, зорко следила за мясной кашей, Зоя настойчиво развлекала подружку интересными волшебными фокусами, а мужчины тем временем обсуждали дальнейшие планы. Вроде, все спокойно, все при деле, но атмосфера, тем не менее, напряженно звенела, как перетянутая струна, грозясь в любую секунду лопнуть и в кровь поранить пальцы.
– Готово, – безразлично уведомила Леся, требовательно протягивая руку за первой плошкой. Огорченная ведьмочка вскинула бровки, догадываясь, что не сумела растормошить подругу, и протянула свою миску. Ужин прошел в тишине, изредка разбавляемой смешками Зои и карикатурно задумчивыми хмыками рыжего. Марат мрачно сверлил взглядом хмурую подругу.
– Далеко нам еще? – поинтересовалась Леся, вяло ковыряясь в остатках своей порции.
– Дня три примерно, – прикинул Эрос. – А там посмотрим, может, придется помощи у кого просить, если ситуация потребует.
Девушка невнятно проворчала что-то по поводу их общей платежеспособности. Этого весьма прозрачного намека Марат не выдержал.
– Ну что, все доели? – нетерпеливо рыкнул он. – Эрос, Зоя, с вас – мытье мисок и котелка.
– Э? С чего бы это?! – возмутился здоровяк.
– С того, что я сегодня охотился, а Леся готовила. Давайте, давайте, ручей вон там. Не заблудитесь. Эрос, за Зоей следи, что случится – скальп сниму.
– Грозный какой… – проворчал тот. Но, поймав многообещающий взгляд оборотня, смекнул, в чем соль, и быстро смылся с посудой в одной руке и залившейся смехом ведьмочкой – в другой.
– Знаешь, что, дорогая подруга, – процедил Марат. – Мне эта твоя мораль уже в глотке костью встала. Говори, что хотела сказать, и успокойся, наконец!
– Моя мораль? – мгновенно вспыхнув, всплеснула руками Леся. – Мораль не моя, это общие законы! Воровство и убийство – это тяжкие грехи, которые никогда не искупить!
– Я сделал то, что посчитал нужным, чтобы мы все выжили и не голодали.
– О Боже… Да я бы лучше умерла, чем обрекла на смерть абсолютно невинного человека!
– Этот человек знал, на что шел, – огрызнулся мужчина. – Самоубийство, между прочим, тоже большой грех, так что можешь успокоиться тем, что мы спасли его бессмертную душу.
– Конечно, спасли! Тем, что уговорили сменить способ самоубийства с одного на другой.
– Леся, черт подери, подумай своей лохматой головой! Если бы мы не нашли этого парня, пострадала бы Зоя! Готова была пожертвовать подругой во имя убеждений?
– Эрос мог вернуться обратно в медальон, – уперлась рогом Леся. – Никто бы не пострадал!
– Тогда бы мы не знали, где искать Ариадну.
– И ты ради нее убил человека?
– Да ради нее я несколько деревень под корень вырежу!
Девушка поперхнулась возражениями, со страхом взирая на обезумевшего друга.
– Марат, – тихо проговорила она. – Ты понимаешь, что сходишь с ума? Тебя Ариадна околдовала, ведь ты бы никогда…
– Пусть даже околдовала. Мне наплевать, сколько законов я нарушу, чтобы спасти ее. Ты сейчас не поймешь, как это бывает. Меня наизнанку выворачивает только от мысли, что ей может грозить опасность.
Леся бессильно свесила голову, не зная, как достучаться до Марата. И сомневаясь, нужно ли это. Если он так счастлив…
– Это неправильно, – прошептала она. – Так нельзя.
– А как можно? Очертя голову, бросаться в тяжелую дорогу? Ради собственной жажды приключений брать с собой в путь малолетнюю девчонку, подвергая ее опасности? Так можно?
Марат в сердцах сплюнул и отвернулся. Так он и знал, что не выйдет ничего хорошего. Пусть бы Леська переболела сама, перестрадала, не зачиная скандала. Услышав сзади тихие всхлипы, молодой оборотень возвел взор к ночному небу, испрашивая для себя другого наказания, чем женские слезы. Увы, подруга крепко перенервничала и успокаиваться не желала.
– Черт с тобой, – гаркнул он, оборачиваясь. Шлепнулся рядом с Лесей на землю, крепко обнял. Девушка с облегчением уткнулась ему в плечо, щедро орошая рубашку соленой влагой.
– П-прости, – повинилась она. – Но я просто… Все так быстро и страшно…