Когда декабрь на носу, то в Архангельской губернии известно одно лишь природное освещение, называется оно «северное сияние», и с известным коктейлем связано ассоциациями разве что у тех, кто либо одного никогда не видел, либо другого никогда не пробовал. «Солодка-новгородец» для стороннего взгляда походил на самолет не больше, чем тарелка на гусятницу. Между тем конечная цель «Солодки» была чрезвычайно близка, и посадочными сигналами ее руководили майоры отнюдь не из Плесецка; ориентиры Юлиане Кавелевне и ее безымянному штурману давал геостационарный спутник над Дебрью и непосредственно связанные с ним электронщики Кавеля «Истинного», давно с потрохами продавшие своего пахана. А пахан, нахлеставшись от непроходящей боли в руке тяжелого самогона, спал в своей конуре под присмотром горбуна Логгина Ивановича, знать не зная, что за такие страшные гуси опускаются на него с небес в перелетной гусятнице «Солодка-новгородец».
Садится в районе Дебри было вообще-то некуда: майоры-электронщики посадочную площадку подготовить не смогли бы, даже если б за неделю вперед упоили весь «корабль», а иной помощи от них, кроме поддержания посадочного луча для «Солодки», быть не могло. Конечно, все оставшиеся от покойного «Перекопа» «Родониты» они давно разобрали на запчасти и собрали, придав им порядок, несовместимый с рабочей формой. Конечно, всем кокаинщикам «корабля» была с вечера подсунута доза кокаина, близкая к летальной, все кофеинщики получили дозу кофеина, после которой с ними можно уже было не считаться, все мескалинщики получили от пуза мескалина, а мухоморщики — по королевской порции мускарина. Бензинщикам с вечера была подана идея пожевать тряпку, смоченную бензином, сторонникам пятновыводителя досталось по флакону именно их любимого снадобья, а эфирщикам перепало по приличной фотокювете с эфиром. Словом, боеспособность «истинных» кавелитов была в эту ночь максимально приближена к абсолютной боенеспособности, вплоть до состояния, в котором «истинным» уже начало мерещиться вот-вот имеющее грянуть откровение: все ж таки Кавель Кавеля… или вот напротив — Кавель Кавеля.
Но и «Солодка-новгородец» — если не переходить на атомное оружие — тоже боевыми ресурсами блистал не слишком. Бомбежка Дебри новозеландскими коммунистами отпала сама по себе, пушки Богданова вездехода могли многое, но если бы у «Истинного» нашлись силы драпануть из-под «Солодки» — только б «Истинного» и видели. В этой ситуации наиболее действенной была тактика нежданного союзника — киллера Тимофея Лабуды. В чем эта тактика заключалась, не знал толком никто, но было хорошо известно, что живым от Тимофея редко кто уходил, а если уходил — то чаще всего жалел, что сумел уйти. Судя по непрерывному воплю, доносившемуся из конуры Истинного, тут имел место именно такой случай.
Сужая кольца концентрической спирали, перелетная маркитантская гусятница «Солодка-новгородец» шла на посадку, норовя при этом все-таки не раздавить припорошенные грязным снегом крыши Дебри. Кто-то в ней верещал, кто-то плакал, кто-то ржал жеребцом, но происходило это скорее от передоза кокаина, героина, мескалина, пятновыводителя, полироля и прочих вещей, необходимых давно подсевшим на любимое снадобье наркоманам. Большинству из подсевших мерещилось, кстати, что с неба грядет сосуд, уж как его там ни называй, пловницей ли, автоклавом или атомным котлом, но полон этот сосуд именно вожделенными наркотиками. Или чем-нибудь еще более прекрасным, таким, что только под большим кайфом, или — кто как выражается — под полной балдой — только и может примерещиться.
Сесть ни на что «Солодка» так и не смог, пришлось ему зависнуть над мигом выгоревшей полянкой; посадочный пандус отнюдь не бесшумно упал в слишком размерзшую грязь. Так провисеть «Солодка» мог около часа, после чего горючего на обратную дорогу ему не хватило бы, ну, да безымянный штурман в майорском чине, от лица лично государя заведовавший экономией стратегического топлива, вполне имел право и не взлетать отсюда никуда, благо космодром Плесецк располагался в двух шагах; именно такое место грядущей дислокации села Дебрь безоговорочно предсказал граф Гораций уже достаточно давно. Конечно, Дебрь от Плесецка была отделена пресловутым болотом Плесецкая Хрень, но не переть же против предсказания: как предвещано, так тому и быть.