Глава 5
Что это я? Магазин еще успеется, с институтом, скажу маме. Я уже пила сок, когда незакрытая дверь открылась, и в нее друг за другом вошли братья. Сделала вид, что меня не интересует их присутствие в моей гостиной.
— Сейчас машину подгонят, поедем в торговый центр? — спросил Максим, плюхнувшись в кресло напротив. Глеб остался стоять, подпирая дверь.
— Не хочу.
— Мы так и скажем отцу, что ты сама отказалась, — хмыкнул Глеб и, внезапно оторвался от двери и облокотившись руками на столик, навис надо мной.
— Хорошо, — пожала плечами.
— Чем загладить нашу вину, чтобы ты сняла эти чары? — спросил с ехидными интонациями в голосе.
— Какие чары? — я оторвалась от созерцания стакана с соком и посмотрела на него с удивлением.
— А то сама не знаешь! — Глеб явно злился.
— Не знаю! — уже занервничала я.
— Верни, чтобы стоял! — уже рычал и Максим, вставший рядом.
— Кто стоял? — непонимающе переводила с одного на другого.
— Член! — выкрикнул Максим.
Я прекрасно знала, что это, и невольно перевела взгляд на их пах. Вспоминая их сегодня утром, обнаженных на кровати, залилась краской и переведя взгляд на парней.
— Судя по всему, вы в этом не нуждаетесь! — их выпуклости под штанами явно говорили о возбуждении.
— Это только в твоем присутствии!
— Что? Я тут-то причем? — я непонимающе смотрела на Глеба.
— Убери чары!
— Да не умею я накладывать никаких чар! — смотрела на них и не понимала, почему они решили, что я что-то на них накладывала.
— Глеб, она по ходу сама не знает, как это сделала, — Макс вернулся в кресло и сел, поправляя внушительный бугор в штанах.
У меня уже, кажется, уши дымились от прилива крови, а лицо горело от стыда.
Глеб отодвинул от меня столик, забрал из рук пустой стакан, и его рука провела по моей щеке.
— Вообще у нас табу на девственниц, но, если выбора не будет… ведь ты нам не родная.
Я подняла на него взгляд, в горле пересохло, заставляя рефлекторно сглотнуть. В его глазах сейчас что-то пряталось, заставляя сжать ноги.
— А если расскажешь матери или отцу… Мы скажем, что ты нас сама спровоцировала, а мы — единственные сыновья. Большого наказания нам не грозит…
Он начал наклоняться, а мои попытки отвернуться прервал, зажав подбородок пальцами и затем поцеловал. Нежно сминая губы, заставляя меня потерянно обмякнуть и не сопротивляться.
— Опыт у нас большой, тебе понравится, не обидим! — раздраженно хмыкнул Максим.
— Нет, не обидим, — подтвердил Глеб, отступая от меня.
Когда за ними закрылась дверь, я отмерла, пытаясь понять, что сейчас было, почему я не оттолкнула его от себя?
— Ты мастер блефа… — хмыкнул Макс, уходя в душ. Ему срочно была нужна разрядка. Второй раз за сутки член встает и не получает нужного освобождения от напряжения.
— Сам в шоке… Она одуряюще пахнет, — вздохнул Глеб и ушел во второй душ за тем же самым.
— Отец нас просто убьет, несмотря на то, что мы сыновья, — пробурчал сам себе Максим, усиленно намыливая член и начиная двигать рукой. Прикрыв глаза, представлял Раду, ее небольшую девичью грудь, длинные стройные ножки, которые можно закинуть ему на бедра. Придерживая за попу и прижав к стене, он мысленно проникал в ее нежное лоно. Ее крошечные соски терлись об его обнаженную грудь, а нежный ротик с розовыми губками, не знающими помады, издавал стоны, и она просила «еще, прошу».
Сперма толчками выплескивалась, ударяя в стенку душа. Облегчение пришло слишком быстро, Макс уперся лбом в стенку и включил воду похолоднее, все еще держа глаза прикрытыми и ловя отголоски видения.
— Мы так долго не протянем, — он упал на кровать и смотрел на потолок.
— Придется, отец сразу все поймет, он альфа, нам не скрыть от него мысли, если он захочет влезть нам в голову, — рядом упал Глеб.
— Дрочить всю жизнь? — психанул Макс.
— Ну, она наверняка захочет путешествовать… замуж выйдет, — буркнул Глеб, переворачиваясь на живот.
— И вариант, что она сможет снять эти чары, тоже нужно рассматривать, — притих Макс, начиная дремать.
— И так тоже хорошо, — произнес вслух Глеб, а про себя думая, что он не сильно- то и хочет снятия чар. Он просто до жути хочет трахнуть эту пигалицу… В живую!
Кое-как день дотянулся до вечера, ужинали все вместе. Я игнорировала парней полностью. За столом была гнетущая тишина, и я себя чувствовала неловко.