— Что это?
— Что произошло?
— Я просто медитировала, все как учили, раскрыла сознание, а там оно… и оно шевелилось и было ласковым и добрым…
— Это вселяет надежду, — тихо произнес ректор.
— Надежду?! Надежду на что?
— Не нужно так кричать и нервничать. Это мор.
Так-с, мор. Мор несет в себе смерть, на сколько я помнила о всадниках Апокалипсиса.
— Я умру? — всхлипнула я.
— Нет.
— Я кого — то убью?
— Нет. Мор безобиден в целом, но он может овладеть разумом жертвы. Это паразит.
Только паразитов мне не хватало.
Не хватало — эхом отозвалось в голове.
Ешкин Кот! (много нецензурных слов)
Да хоть какой, а кот и на Панфильских островах есть кот.
Ну, что же, до свидания разум!
Глава 9
Очнулась я не в своей земной комнате и даже не в академной, к сожалению, и не в лазарете, а в неизвестной постели, где мирно посапывало тело рядом со мной.
Вот так незадача… Лапуль, да ты попала…
Кто здесь?
А в ответ тишина…
Ладно, прорвемся, где наша не пропадала, но чувство тревоги не покидало ни на миг.
Тело рядом заворочалось и повернулось ко мне, словно избушка передом.
Я затаила дыхание.
Во — первых, очевидно, что соседом оказался мой сущий кошмар — Альберт Рих Штользерман, следующий (почти) Император Элтарской Империи.
Во — вторых, шелковая простынь, что до сих пор прикрывала его чуть ли не с головой, приспустилась, и теперь я могла любоваться его точеным лицом, легкой усталой щетиной, одновременно твердыми, но если вспомнить, то мягкими и нежными, губами, идеальной грудью и прессом.
Не хотелось бы, чтобы он застал меня здесь, а это значит, что пора уходить. Так хотелось его поцеловать, прижаться к крепкому плечу, но не сейчас, мне нужно время.
Но для чего? Пока не ясно.
Не смогла удержаться и поправила ему челку, спадающую на глаза, провела пальцем по скуле и щеке…
До встречи, мой Капитан…
В глазах защипало и я представила конечную точку своего пути.
Моя комната. Моя кровать.
Прошла секунда и я жестко пятой точкой приземляюсь на пол около необходимой точки приземления.
Да уж…Учиться тебе нужно и практиковаться — заворчал кто то в моей голове.
— Ты кто? Ты где, блин?
— Ты чего бормочешь? Ночь на дворе. — сонно пожаловалась рыжуля.
Вроде вечером в обморок хлопнулась, чего это сразу ночь?
— Ты спи, спи, я тоже ложусь. — ответила подруге.
Обманывать не хорошо. Не ложишься ты. — заговорила моя шизофрения.
Такого терпеть я не могла. Все понимаю, тараканы в голове, ветер… Но шизофрения — это перебор. Неужели мой нежный девичий разум помутился от перенапряжения?
А я, ведь, даже не напрягал тебя пока что никак.
Срочно в лазарет! Вот просто срочно!
Да погоди, полоумная, это же я… ну та, как ты там меня видела? Вобщем, мор я.
Мор?
А ну вылезай из меня! Паразит!
Чего обзываешься, я ж теперь твой, ты меня вызвала, тебе со мной и жить.
Никого я не вызывала, бессовестное создание.
Одни оскорбления — одни оскорбления, — простонали мне в ответ.
И как с этим жить?
Смирись, лапуль. Я на веки твой советчик, друг, брат… Да, я стану тем кого хошь.
Вот так вот, мы в ответе за тех кого приручили, но я то не приручала и не вызывала. Было над чем поразмыслить, но сильно мешался этот голос в голове.
Изыди, — внутренне рявкнула я, спустя пол часа тщетных попыток уснуть.
Ну, раз ты так просишь…
В носу защекотало, в горле запершило, я начала кашлять и задыхаться. Пришла паника.
Это на самом деле страшно, когда не можешь ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами сначала мелькают "мушки", потом темные круги, потом чувство "вертолетов". Страшно и непонятно.
Это длилось не более десяти — пятнадцати секунд, но вся жизнь пролетела перед глазами.
На подушке остался в итоге выползший слайм черного цвета. Мерзкий и склизский. Жуть.
Он понемногу трепыхался, но вдруг затих. Из любопытства, переборов брезгливость, я чуть тронула его пальцем и он моментально заполз на руку и впитался в кожу.
Что это было?
Я ушел, как ты и просила.
Шизик, я чувствовала, что с тобой что — то не так.
Его грустный голосок беспокоил. Сразу забылась паника его "выхода" из меня.
Я просто растворялся.
Это как?
Без носителя мы не выживаем. Нас уничтожают изгнанием из тел. Мы можем переходить от одного носителя к другому. Раньше нас использовали в корыстных целях, а сейчас нас просто почти не осталось.