Кабинка номер 13 медленно подползла к нам и, жалобно скрипнув, остановилась, как будто приглашая нас сесть, и, одолеваемые любопытством, мы приняли приглашение, повинуясь неведомой чертовой силе…
Как только мы очутились на твердых сиденьях, колесо снова завертелось, с каждым кругом, оно вращалось все быстрее, одна картинка сменялась другой, а любопытство сменил страх. Коленки наши тряслись, руки крепко вцепились в края кабинки.
— Поли, никто не сможет остановить его, что, если мы так и прокрутимся все наше детство, а может и дольше, или вовсе здесь погибнем, — Вдруг простонал мой испуганный голос.
— Помолчи мне тоже страшно. — отрезала Поли, лицо которой вдруг стало бледнее.
— Может попробуем покричать? — предложила она.
— Да, и кто же нас услышит в лесу? — раздраженно заметил я.
— Помогите, помогите! — Все-таки начали кричать мы.
Но где-то круге на 15-том, мы уже громко смеялись, сами не понимая от чего. Обессилившие мы свесились из кабинки, и вдруг увидели, как внизу медленно начали раскачиваться лодки, поезд приподнялся, встал на рельсы и, издав пронзительный гудок, помчался вокруг парка, лишь иногда останавливаясь на станциях: «земляничная поляна», «радуга», «озеро чудес» «музыкальный замок» и десятки других неизвестных станций. Машинки то и дело врезались друг в друга, лебеди вытягивали свои длинные шеи, взмахивали крыльями и взлетали, лошадки неслись галопом, чайный сервиз пустился в пляс, автобус подобрал свои колеса и взлетел. Скоро парк, теперь освещенный солнечным светом, наполнился людьми, одетыми в праздничные платья и костюмы с разноцветными воздушными шарами в руках. Здесь был почти весь город. Вокруг смеялись, разговаривали, приветствовали знакомых, пили лимонад и ели мороженное. Дети, с перепачканными сладкой ватой и шоколадным мороженным лицами, бегали наперегонки, выпуская своих маленьких бесенят наружу вдоволь повеселиться. Но никто так и не заметил нас продолжавших кружиться на колесе. Из-за музыки, звучавшей из всех громкоговорителей парка, никто не слышал наших уже хриплых голосов, взывающих о помощи. В толпе я едва различил два знакомых лица, это были мама и папа, только лет на 10 моложе, их лица светились счастьем, они держались за руки, а перед ними бежал вприпрыжку маленький двухлетний мальчик, так похожий на меня. Казалось, все были опьянены, одурманены радостью.
И тут музыка замолчала. Все вдруг подняли головы вверх и увидели нас. Глядя на меня и Поли, улыбающиеся лица горожан сменились на страшные кривляющиеся гримасы, медленно превращавшиеся в застывающие безликие маски, напоминая деревянное ничего не выражавшее лицо идола. Чертово колесо остановилось, люди медленно приближались к нам. Мы с Поли просто приросли к кабинке и не могли пошевелиться от страха. Чертово колесо затряслось, сбросив вниз несколько кабинок, откуда-то из-под земли послышался гул. Вокруг потемнело, и вот я уже один бежал по лестнице содрогающегося дома вниз. Выбежав, я увидел моих соседей, испуганно глядевших на дом. Минутой позже из дома выбежали мои родители. Так же, как и все, мы замерли в испуге и напряженном ожидании, сжимая друг друга в объятьях и глядя на складывавшийся гармошкой дом. Среди стоявших я пытался отыскать Поли, но моей рыжеволосой соседки нигде не было видно. Я спросил не видели ли ее мои родители, но они ничего не знали о ней. Еще несколько соседей сказали мне, что ни в одной квартире на первом этаже никто давно не живет и не заселялся, потому там никогда не вкручивают лампочку и всегда темно. «Может быть, она обманула меня, или я что-то перепутал, но я обязательно ее найду.», — подумал я и снова посмотрел на сжимавшийся от толчков испуганный дом и метавшийся свет фонаря на его стене. В эту ночь я, мама и папа спали в машине недалеко от дома под одним пледом, крепко обнимая друг друга. А где-то в глубине леса продолжало биться пробужденное ржавое сердце Чертового колеса.
Мы в социальных сетях: