- Перестань называть меня тупицей! – приказал ему Даня, отдергивая зубами прилипший в мотке конец скотча.
Несколькими витками он примотал чертенка к увесистой книге. В красных бусинках глаз Бегемота под прозрачной липкой лентой застыли удивление и страх.
- Освободи меня или ты пожалеешь, - скаля крохотные зубы, продолжал беззвучно верещать чертенок.
Мальчуган его не совсем слушал. Он вытащил из коробки цветные карандаши, высматривая тот, что поострее. Карандаши принадлежали Анюте. Прошла уже неделя с тех пор, как Даня пообещал сестренке их заточить.
- Что это ты вынул из коробки? – настороженно спросил Бегемот.
- Разноцветные осиновые колышки, - ответил Даня и как-то зловеще улыбнулся. – И одним из них я сейчас проткну твое сердце. Если хочешь, можешь сам выбрать цвет своей смерти.
- Лучше не делай того, что задумал, - попытался отговорить его чертенок. - Так ты только на родственников своих беду навлечешь…
- За вымогательство, шантаж и способность проникать людям в головы ты приговариваешься к смерти! – вынес приговор Даня, представляя себя бесстрашным охотником на ведьм. – И пусть простит меня Мишаня за то, что завтра я верну ему твой разлагающийся трупик, с которым уже нельзя будет так необычно поболтать.
- Какой же ты все-таки тупица, - в очередной раз подзадорил его чертенок.
- С цветом смерти определился? – любезно поинтересовался Даня, по очереди прикладывая карандаши острием к нетронутой скотчем груди Бегемота. - Синий? Желтый? Может быть красный, под цвет крови? Кстати, какая по цвету у тебя кровь?
- Во мне нет крови, - успел ответить чертенок перед тем, как Даня воткнул красный карандаш ему в грудь.
Не особо острый «осиновый колышек» вошел в чертенка легко, как нож в масло. Внутри него что-то хрустнуло. Оскал мгновенно сошел с лица. И все. Наступила тишина. За несколько секунд тишины Даня успел испытать чувство отдаленно схожее с сожалением. А затем он услышал за стеной странный звук. Как будто кто-то сбросил с плеч набитый всякой всячиной рюкзак.
Даня выглянул из комнаты. В темной прихожей он услышал тихий стон. Нащупал на стене выключатель. Включил свет и увидел лежащую на ковре бабулю.
Бабуля лежала лицом вниз и тихо стонала. Похоже, она грохнулась плашмя и разбила нос. Кровь быстро меняла цвет ворса ковра вокруг ее лица.
Испугавшись, мальчуган подбежал к бабуле:
- Что случилось, ба? – в его голосе зазвенели нотки паники. – Из тебя же кровь напором хлыщет!
- Тише-тише. Сестренку свою разбудишь! – прогнусавила бабуля, с трудом переворачиваясь на спину. Случайным образом задранная ночная рубашка обнажила взору внука ее обезображенные варикозом ноги. Кровь из распухшего носа старушки продолжала интенсивно перекрашивать все на своем пути.
- Я принесу тебе лед и полотенце, - прошептал испуганный мальчуган. Он только сейчас заметил, что ее коротко стриженные седые волосы местами слегка порыжели. Даня не знал наверняка, нужен ли бабуле лед. Не знал, чем вообще может ей помочь. От волнения его сердце едва не выпрыгивало наружу. – Может тебе таблетки какие-нибудь принести? Ты только название мне скажи.
- Ничего… не неси…. Внутри меня… пожар…. Сердце горит…. Вызови… скорую… помощь…
Закатив глаза, бабуля вдруг стала глотать ртом воздух, словно большая дряхлая рыба, изгнанная на берег суровой океанской волной.
Мальчуган бросился к телефону. База стационарного телефона стояла совсем рядом, на полочке в прихожей. Трубки на базе не было. Даня нажал кнопку поиска. Прислушался. Трубка запищала где-то в его комнате. Капризный писк перекликался с тихим скрипом половиц. Похоже, соседи, которые жили этажом выше, устроили оргию прямо на полу.
В комнате телефон нашелся быстро. Пищал на стуле под грудой грязных футболок. Даня набрал нужный номер. Путая от волнения слова, он объяснил оператору, что его бабуля умирает. Сказал, что она сломала нос и залила все вокруг кровью и что, очевидно, у нее инфаркт. Назвал домашний адрес. Нажал на кнопку отбоя и уже собрался возвращаться к бабуле, когда услышал знакомый голос у себя в голове:
- Да ты просто образцовый внук! Жаль только, что все эти старания напрасны. Потому что бабуля твоя, хе-хе, не доживет до приезда врача.
Даня подошел к столу. Плененный скотчем чертенок все также неподвижно лежал на «Томминокерах» Стивена Кинга. Красный карандаш по-прежнему гордо торчал у него из груди.
- Ты все еще можешь говорить? - мальчуган отказывался поверить в происходящее. - Но как такое возможно? Я же убил тебя!