Третий мальчик заканючил: «Тётенька, дай рубль!..».
А вторая девочка, одетая в яркое ситцевое платье, предложила:
— Красавица, позолоти ручку, я тебе всю правду скажу — о прошлом, о будущем...
— В другой раз как-нибудь!..
Елена выскочила на улицу, огляделась, и сердце её екнуло. «Девятки» не было.
Что за чёрт?!
Девочка-гадалка увязалась следом:
— Красавица, позолоти ручку!
— Отстань!
— ...всю правду скажу, ничего не утаю!..
— Ты машину видела, белую «девятку»? Куда она поехала?
— Дай десять рублей — скажу.
— Ты её видела?
-Да.
— Ладно. Держи.
Десятирублёвая купюра мелькнула в руках девочки. Раз — и пропала.
— Тебе бы в цирке работать. — Елена усмехнулась. — Теперь говори.
— Давай я тебе погадаю...
— Где машина? Я тебе деньги заплатила. Говори!
— ...ничего не утаю!..
— О, чёрт!
Но остановить этот живой магнитофон с одной записью было невозможно.
— Девочка, иди отсюда... в Африку! — заорала Елена в ярости.
В дверях магазина показались двое цыган — он и она. С кульками в руках. Увидели, что происходит. Отреагировали одинаково: он усмехнулся в усы, она продемонстрировала рот, в котором не было ни одного белого зуба.
А потом золотой блеск погас. Цыганка перестала улыбаться. Стала какая-то очень серьёзная. Крикнула девочке что-то гортанное.
Малолетняя гадалка замолчала. Глянула на Елену. Протянула ей десятку, свёрнутую в трубочку. И трижды плюнула — справа от себя, вперёд и налево. Словно ограждала себя невидимым забором.
Цыгане погрузили кульки в «Ниву», снова совершили чудо, как-то вместившись в тесный салон, и уехали.
Всё случившееся оставило неприятный осадок в душе, но сейчас женщину больше волновало другое: куда пропал муж?
Она ещё раз огляделась. Машины нет. И спросить не у кого — ни одного работника заправки не видно. Наверное, спрятались в тень...
Ворота центра технического обслуживания распахнуты настежь. Если тут есть где-нибудь люди, то они наверняка там...
Елена направилась к зданию центра. Было жарко, слепило солнце. Пакет с покупками бил по колену, оттягивал уставшую руку.
Со стороны шоссе она вдруг услышала бибиканье и рёв мотора.
Муж?
Нет, это мимо проносился чёрный БМВ. Окна из-за кары открыты. За рулём сидел Эдик Сафронов, университетский приятель мужа. На заднем сиденьи сафроновская жена — Катя. Она махала рукой.
Ах, вот оно что!
Елена просияла. Помахала в ответ. Сейчас машина остановится и всё объяснится...
Машина не остановилась.
— Стойте! — крикнула Елена, бросаясь к шоссе.
И тут же оступилась на крупном куске гравия. Вскрикнула и перешла на шаг.
Машина скрылась за поворотом.
Вспыхнувшие было радость и облегчение погасли. На смену им пришла усталость. Да что за день такой сегодня?! Сперва проскочили, не заметив автозаправку, теперь вот...
Кое-как дохромала к воротам центра, распахнутым настежь, словно врата ада.
Увидела какого-то парня в спецовке и обрадовалась ему, точно родному:
— Ой, здравствуйте! Вы тут машину не видели? Белую «девятку»...
— Она на мойке.
Когда машина выехала на солнце обсохнуть, она была белая, стёкла сверкали...
Не машина-семилетка, а конфетка. Хоть на продажу выставляй.
Муж вылез из салона, взял из рук жены кулёк и спросил:
— Что-нибудь случилось? На тебе лица нет.
Рассказать? Лучше не надо, а то сочтёт за капризы неврастенички, издёрганной долгой дорогой.
— Я, кажется, ногу подвернула. Левую.
— Покажи.
Она присела на водительское сиденье, выставив ноги на асфальт. Муж приподнял брючину, ощупал лодыжку.
— Ой!
— А здесь больно?
— Немного.
— Ерунда, — сказал он. — Хорошо бы согревающий компресс поставить, но, думаю, завтра утром ты об этом и не вспомнишь.
— Завтра утром?
Она вздрогнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего. — Муж пожал плечами. — К утру само собой пройдёт. А ты что имела в виду, когда спросила?
— Ты уже ответил. — Она встала. — Спасибо, дорогой... А знаешь, кого я только что встретила? Сафроновых! Интересно, что они тут делают? Тоже на море едут?
— Каких Сафроновых?
— Как каких? Эдика и Катю.
— Это невозможно, — сухо сказал он. — Они разбились в прошлом месяце.
— Как... разбились?
— Всмятку. Поэтому ты не могла их видеть.
— А почему ты раньше не говорил?
— Ты Эдика не очень любила. Да и момент был неподходящий. А потом это потеряло актуальность.