Доедай и допивай, — сказал я. — На улице расскажешь. Моему пищеварению не помешает небольшая встряска.
Выйдя из кафе, мы сразу же направились к скамейке — здесь, в парке Максима Горького, их много.
Сели.
Я закинул ногу за ногу, а Игорь тут же закурил.
— Сява называл мне его фамилию, — сказал он. — Но я забыл.
Находясь в благодушном настроении (после трёхсот граммов мороженого и двух бутылок пепси), я цыкнул зубом и предложил назвать главного героя Ивановым Иваном Ивановичем.
Для простоты.
А если Игорьку это предложение не нравится, пусть сбегает обратно в кафе и спросит...
Услышанное трудно назвать банальным.
Хотя, я не сомневаюсь, за десятилетия работы правоохранительных органов таких случаев накопилось множество.
Мы не знаем о них только из-за засекреченности.
Я много бы дал, чтобы получить доступ к архивам МВД и КГБ — к той заветной полочке, где хранятся запротоколированные свидетельства того, что спецслужбы неоднократно сталкивались либо с инопланетянами, либо с проявлениями потустороннего.
Такая полочка есть, я в этом не сомневаюсь.
Даже обрывки слухов, которые время от времени достигают моих ушей, превращают меня в лису, истекающую слюной перед гроздью винограда.
Иванов с отличием закончил юрфак.
Перед ним открывались все дороги (в том числе и в аспирантуру), но он выбрал самую неблагодарную и трудную.
По молодости лет он полагал, что работа советского следователя мало чем отличается от работы Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро.
Дела, которые вначале поручали вести молодому следователю, были таковы, что Холмс просто повесился бы на скрипичной струне, а Пуаро, сделав обрезание, укатил бы вместо Бельгии в Бердичев.
Тем не менее, Иванов рыл землю и очень скоро выбился в «весьма перспективного молодого следователя».
Тогда-то ему и досталось дело о похищении, странное и загадочное, вполне достойное Шерлока Холмса.
Представьте себе двухкомнатную квартиру улучшенной планировки и супружескую чету, проживающую в ней.
Через несколько месяцев после вселения глава семейства стал мрачен и замкнут.
Его супруга подозревала всё — от неполадок в здоровье и неприятностей на службе до другой женщины.
Несколько раз она пыталась завести нужный разговор.
Но всё тщетно.
Муж отшучивался, и только.
Развязка наступила через месяц, около полуночи.
Супруга не спала, мучаясь бессонницей, когда муж вдруг встал и вышел на кухню.
Она слышала, как коротко звякнуло (это муж снял с сушилки кружку), потом зашумела вода, льющаяся из крана.
При даче показаний она даже уверяла, будто слышала, как супруг пару раз звучно глотнул.
Но дальнейшее...
Звуки, которые она потом услышала, поражали своей загадочностью.
Что-то слабо хлопнуло, потом упала на пол и разбилась кружка с недопитой водой.
— Жора! — негромко позвала она.
Ответа не было.
— Жора! — ещё раз позвала она, уже начиная волноваться.
И отправилась на кухню, обмирая при каждом скрипе паркета.
Около раковины на линолеуме она обнаружила разбитую кружку и лужицу.
Окно было распахнуто настежь.
Складывалось впечатление, будто муж выпрыгнул в окно (это с девятого-то этажа?!) или просто растворился в воздухе.
По крайней мере в квартире его больше не было.
До утра Мария Николаевна не могла сомкнуть глаз.
Часов в восемь, когда в подъезде захлопали двери и загудел лифт, снующий туда-сюда, она решилась.
Оделась, взяла паспорт и отправилась в ближайшее отделение милиции.
Возбуждать уголовное дело о похищении гражданина Сидорова (эту «звучную», «запоминающуюся» фамилию придумал я, так как Игорёк не знал, как зовут пропавшего) в милиции отказались.
Безудержно рыдающей супруге было предложено написать заявление и выждать положенное по закону время — как знать, может, гражданин Сидоров жив-здоров и в настоящий момент находится у какого-нибудь друга в гостях?
Мария Николаевна устроила самую настоящую истерику и только после этого добилась своего.
Следователь осмотрел место происшествия и опросил соседей.
Было установлено, что на осколках кружки действительно имеются отпечатки пальцев, предположительно принадлежащие пропавшему супругу, а окно на кухне открыто, причём отпечатки на ручке нечёткие, смазанные и — самое главное! — старые.
Особенности конструкции здания не позволяли ни спуститься из окна девятого этажа вниз по стене (следов крепления альпинистского снаряжения не обнаружено), ни похитить человека с крыши с помощью лебёдки и спускающейся на тросе «люльки».