Они обменялись понимающими улыбками.
– Ну хватит сюсюкать, а то снова краска потечет! Помоги мне привести себя в порядок. Так, где у нас помада... О Господи! Да я же еще не одета!
Подруги споро принялись за дело, и десять минут спустя Зандра уже была готова явить себя городу и миру. Превращение с ней произошло удивительное. Невидная женщина, запершаяся в ванной, была бледна, болезненна и красноглаза. А теперь в зеркало гляделась уверенная в себе дама, чья фотография вполне могла бы украсить обложку глянцевого журнала.
– О Господи, – восхищенно прошептала Кензи, – потрясающе!
Зандра обняла ее.
– Ну что, не пора ли успокоить несчастных старух, отвечающих за церемониал?
На площади перед старинным готическим собором царила праздничная атмосфера. Гудели колокола, торговцы вразнос делали свой маленький бизнес. В толпе можно было увидеть многих, чьи предки в давние времена стояли здесь же, наблюдая такую же картину – как в раззолоченных экипажах к церкви на церемонию бракосочетания подъезжают мужчины и женщины из славного рода фон унд цу Энгельвейзенов.
Но нынче дело происходит на излете ХХ века, вокруг шныряют корреспонденты различных желтых листков, стрекочут камерами теле– и фоторепортеры, запечатлевая на пленку парад знаменитых, богатых, титулованных.
При появлении мотоциклетного эскорта, сопровождающего свадебную процессию, толпа зашевелилась. За полицейскими двигались «даймлеры» и «мерседесы» с ближайшими родственниками жениха и невесты, шаферами, подружками, девушками с букетами.
Затем всадники по двое в ряд – в старинных камзолах, в до блеска начищенных сапогах с золотыми застежками и при мечах в разукрашенных ножнах.
Следом за ними, в золоченой карете с гербом фон унд цу Энгельвейзенов, ехал принц Карл Хайнц.
При виде его толпа разразилась громкими приветствиями.
За его экипажем гарцевала еще одна группа всадников, окружающая вторую, еще более роскошную карету.
При ее появлении толпа буквально взревела: напротив тети Джозефины сидела невеста. Поворачиваясь во все стороны, она отвечала на приветствия.
А когда Зандра, подъехав к входу в церковь, вышла из кареты, и вовсе началось настоящее безумие. Папарацци, энергично действуя локтями и камерами, рванулись вперед. Полиция с трудом сдерживала напор толпы.
Баронесса Фреликсхазен, приехавшая в собор раньше, поспешно сошла по каменным ступеням.
– Кошмар! – запричитала она. – Опоздали! Все гости уже собрались, кардинал ждет. Как всем вам прекрасно известно, традиция требует, чтобы невеста оставалась на хорах до окончания мессы.
Она увлекла за собой Зандру и тетю Джозефину.
Внутри собора звуки мощного органа заглушали разговоры собравшихся.
Как только невеста и ее сопровождение заняли свои места, звуки органа умолкли, сменившись хором мальчиков.
Кензи, сидевшая по левую руку от Зандры, с любопытством огляделась. Справа от Зандры с видом школьной директрисы прежних времен возвышалась леди Джозефина. За ней – леди Крессида с блуждающей улыбкой на губах, еще дальше – леди Александра. Эта вообще так и сияла, чему, возможно, немало способствовала серебряная фляга, к которой она то и дело прикладывалась.
Срабатывала генетическая память восьми столетий бракосочетаний, каждому из которых предшествовала долгая месса.
Когда церемония закончилась, восемьсот гостей расселись по лимузинам и специальным автобусам и отправились на берег озера Энгельвейзен. Здесь их уже поджидала целая флотилия катеров, готовых доставить избранных к замку на острове.
Новобрачные принимали гостей, о появлении каждого из которых возвещал дворецкий, в Зеркальном зале – подобно многим замкам своего времени, Энгельвейзен представлял собой, хоть и несколько уменьшенную, копию Версаля.
Бекки об руку с лордом Розенкранцем переходила из зала в зал, то похваливая богато украшенные потолки, то морщась при виде безвкусной, на ее взгляд, майолики.
Дети Зандриных кузенов и кузин – целая армия славных девчушек и миниатюрных джентльменов – весело перебегали от одной группы гостей к другой и в конце концов затеяли веселую игру в прятки.
Принцесса Софья, вся в черном, угрюмо прохаживалась по замку, всем своим видом ясно давая понять, что ей не нравится происходящее.
Эрвин благоразумно старался держаться в тени.
Дина благоговейно оглядывалась, соображая, как лучше подступиться к Роберту насчет приобретения замка, хорошо бы во Франции и поближе к Парижу. Леди Александра заснула в кресле. Двое слуг отнесли ее наверх и уложили в кровать. Кензи болтала с только что разошедшимся с женой кузеном Зандры Адрианом, который, накачивая ее шампанским, явно рассчитывал затащить подругу невесты в постель. Впрочем, шансов у него не было никаких.
Вереница гостей не иссякала по меньшей мере в течение полутора часов, и у Карла Хайнца уже ладонь горела от рукопожатий. Зандра, в свою очередь, хоть и сияя как обычно, спрашивала себя, сколько еще ей придется терпеть поцелуев – от мужчин в ручку, от женщин в щечку.
Наконец появился последний гость, и всех проводили к свадебному обеду – сто столов, за каждым из которых расселись по восемь человек, были установлены в десяти смежных комнатах, все со своим струнным оркестром и официантами.
И вот в Зеркальный зал ввезли на тележке двенадцатиярусный, в четырнадцать футов высотой, свадебный торт, украшенный тысячей роз, – настоящая фантазия.
Жених с невестой отрезали себе по куску, и в потолок полетели пробки из-под шампанского. Заиграл оркестр, перемежая вальсы фокстротами.
Кензи, наблюдая за первым вальсом новобрачных, пыталась угадать подлинные чувства Зандры. Трудно сказать, одолевали ее все еще сомнения или она действительно, судя по внешнему виду, была счастлива.
Когда стемнело, небо озарилось гигантским фейерверком. Гости хлынули к окнам, а новобрачные проследовали к ожидающему их вертолету.
В целом графиня Фуксвальдер и баронесса Фреликсхазен могли гордиться проделанной работой. Большинство гостей задержалось надолго, и выпито было, мягко говоря, немало. Дети валились с ног от усталости. Софья расхаживала по замку в поисках Эрвина.
А Кензи с букетом из розовых бутонов и ландышей сидела на подоконнике в одной из комнат, мечтательно гадая, кто же ее поведет к алтарю.
И когда.
Глава 46
На следующий день Кензи вернулась в Нью-Йорк. Свадебная феерия осталась позади, и ей было почему-то не по себе. Совсем не то ощущение она испытывала на пути в Европу.
Тогда они летели вместе с Зандрой и устроили нечто вроде вечеринки в воздухе, налегая на шампанское и клянясь друг другу в вечной дружбе, что бы ни ожидало каждую впереди. Они вспоминали былое, смеялись – и плакали.
Теперь Зандры рядом не было, и Кензи вдруг почувствовала себя страшно одинокой, особенно когда переступила порог пустой квартиры.
В ней стояла гулкая тишина.
«Черт, до чего же мне не хватает Зандры, – думала Кензи, расхаживая по комнатам и открывая окна – воздух в квартире за время ее отсутствия сильно застоялся. – Она была мне сестрой, лучшей подругой, с которой можно было поделиться всем на свете. И вот все позади.
Никаких тебе отныне полночных пирушек. Не придется ждать, пока освободится ванная. Не у кого будет одолжить губную помаду, если своя кончилась. Не с кем вместе ходить на работу.
Придется снова привыкать к жизни в одиночку».
Кензи забрала чемодан и повесила в шкаф наряд, который надевала на свадебную церемонию.
«Я выбрала именно этот, – призналась ей Зандра, – потому что он годится на любой случай. Иначе что же получается: один раз надела и – выбрасывать?»
Эти слова лишний раз напомнили Кензи, какая тусклая, бессмысленная жизнь ожидает ее впереди.
«Мне двадцать восемь, а я все еще не замужем, – думала она. – Семь лет я отдала заплесневелым картинам и стершимся рисункам – и что получила взамен? Двух молодцов, ни один из которых не думает о чем-нибудь серьезном. Ну что ж, – со вздохом продолжала Кензи свой внутренний монолог, – надо смириться с тем, что есть. Да и в будущем ничего особенного не светит».