-А проклятье лучше что ли? – спрашивает Ренат, уже выходя из пещеры.
Мне обидно за Дэва. Почему они так к нему относятся? Как будто он какой-то опасный преступник-рецидивист. Да, проклятье было ужасно, но ведь Анфиса сказала, что к утру они всё исправят. Значит, не так все страшно? Но она же сказала, что Окаянный будет решать, а он-то ничего хорошего решить не может.
-А проклятье – это серьезно? – спрашиваю я у Анфисы.
-Да, очень.
-И у Дэва теперь будут неприятности.
-Да, и надеюсь, что большие.
-А я могу ему чем-то помочь?
Анфиса отставляет зелье и отвечает:
-Да чем ты ему поможешь! Хотя… раз твоя подруга отказалась ему родить, ну роди ты с заключением договора! Тогда твоего Дэва простят.
Я теряю дар речи. Ничего себе предложение! Да я в жизни на это не соглашусь! Еще чего не хватало! Обойдутся Нечистые без меня и моих детей!
В это время Ренат с Дэвом исчезают, и мы с Амуром выходим из пещеры, в которой ведьмы склоняются над Тимом. Я сразу пристаю к сопровождающему меня чёрту с расспросами:
-Что это было? Что сделал Дэв?
-Ты же слышала – наложил проклятье.
-Он не имел права этого делать?
-Конечно, нет. Он вообще не должен применять проклятья против своих, а уж Отверженный вообще на такие вещи не имеет права!
-Почему же его не лишили возможности проклинать, когда он стал Отверженным?
-А должны были?
-Нет, не должны! – возмущаюсь я, - вы очень выборочно чего-то лишаете! Очень у вас наказания странные, Окаянный умеет извлечь для себя выгоду даже этого!
-Не понимаю…
-У вас Отверженные как бы всего лишены, но при этом Дэв умудрился и ребенка моей подруге заделать, причем в образе ее парня, и проклятье наложить! Что же его всех нечистых способностей-то не лишили?
Чёрт удивленно смотри на меня и отвечает:
-Никогда мне не понять женскую логику. Как ты все намешала? Возможность иметь детей не имеет отношения к миру Нечистых, она была у Дэва и до того, как он стал чёртом. Просто это контролируется, чтобы дети чёрта могли стать Нечистыми. Когда твой Дэв стал Отверженным, контроль сняли, так как ребенок отступника никому не нужен. Потому твоя подруга и забеременела от него. И это точно произошло не в образе ее парня, так как в чужом теле ребенка сделать невозможно, для этого Дэву нужно было принять облик чёрта или человека. Всех «Нечистых», как ты говоришь, способностей лишить его нельзя, у нас есть базовые способности, которых не лишают ни при каких обстоятельствах. Мало ли кто какой проступок совершил, по глупости или еще как, нельзя же лишить всего. Смысл идти на службу, если можешь все потерять? Это как бы несгораемый бонус, то, что нельзя отнять.
-Я думала, ваш Окаянный может отнять все.
-У тебя интересные представления о нашем мире. А вообще, если ты решила сделать кого-то Отверженным, следовало заранее узнать, какие способности у него останутся, а какие нет. А теперь полетели, снимай шкуру и залезай на меня.
Я скидываю шкуру, не зная, что ответить Амуру. С одной стороны, он прав, я должна была лучше подготовиться. С другой – я столько раз пыталась все предусмотреть, но против нечисти это не работает. Пока мы летим, Амур продолжает объяснять:
-Особенно плохо, что Дэв использовал проклятье против проводящего Шабаш. Против того, кто замещает Окаянного.
Я не понимаю, чем это плохо. Такой же чёрт, как и остальные, не сам Окаянный же. Хотя я давно знаю, что нечисть найдет чем себя оправдать, и если Дэва захотят наказать, причины для этого обязательно найдутся.
* * *
Оказавшись дома, я сразу ложусь в постель. До утра еще несколько часов, и я пытаюсь уснуть, но в голову лезут мысли о Дэве и Флоре. Наверное, он сейчас уже у нее и пытается уговорить заключить контракт. Наверное, и я зря пошла домой, а не к Флоре. Надо было сразу взять такси и поехать к ней. Только что я хочу ее уговорить сделать? Заключать сделку или нет? Если бы я точно знала, какое именно наказание грозит Дэву! Если Окаянный хочет его убить или покалечить, конечно, я бы умоляла Флору согласиться. Но что если Нечистые преувеличивают опасность? Например, чтобы склонить мою подругу к подписанию договора? Что бы там Анфиса ни говорила, я по рассказам Дэва помню, как для них важны такие контракты! Может, Окаянный специально все подстроил с этим проклятьем, чтобы Флора согласилась, иначе почему я раньше ничего об этом не слышала? Это для Дэва и Анфисы их Окаянный – обожаемый кумир, а я знаю, что он – кровожадный тиран, который не жалеет своих подданных. Он убил при мне ведьму, он не помешал мне сделать Дэва Нечистым, он приказывал ведьмам и чертям делать людям кучу гадостей! Он даже послал мне искушение, когда мой первый контракт с Дэвом был уже подписан. На что же Окаянный может пойти, чтобы подтолкнуть Флору к контракту, который еще не заключен и так ему нужен? Теперь я боюсь за мою подругу, вдруг она откажется, и Окаянный ей за это отомстит? Но если она согласится, у Окаянного будет власть над ее ребенком? Какая-то безвыходная ситуация, не нужно было изначально связываться с нечистью. Но ведь Флора с ними не связывалась. Это я ее туда втянула. Или все-таки не я, а Дэв? Мне никогда бы в голову не пришло, что он может так низко мне отомстить. Как я могла предположить такие последствия даже не для себя, а для подруги, которая Дэва один раз в жизни видела. Моей прямой вины здесь нет. Но и без меня этих неприятностей у Флоры не было бы. Как и у Дэва. Если бы я его тогда не вызвала, он сейчас был бы обычным Нечистым и жил бы как раньше. А теперь он и Отверженный, и за проклятье может быть наказан. Если оно было не подстроенным Окаянным. Хотя с его подлостью он может наказать и за то, что сам подстроил. А уж если для Окаянного проклятье – это неприятная неожиданность, то он тем более придет в ярость. Мне становится страшно уже за Дэва, мы с Флорой хотя бы люди, а Дэв сам отдал себя во власть Окаянного, и теперь неизвестно, чем все закончится. Жаль, что у меня не получилось поговорить с Анфисой. Она должна знать, какое наказание полагается чертям в таком случае. Да и с Окаянным, по ее словам, у нее сейчас наладились отношения. Так что даже если Анфиса ничего не знает, то могла бы спросить у него. Только мы договорились, что она отдала мне свой якобы «долг», и теперь ведьме нет смысла приходить ко мне и тем более что-то для меня узнавать. Наверняка откажется, чтобы не беспокоить своего драгоценного Окаянного. Но я все-таки попробую завтра после работы ее позвать. Вдруг она знает хоть что-нибудь? Неизвестность хуже всего, а кроме Анфисы мне спросить некого. Дэв, к сожалению, ко мне больше не приходит. Да и даже если бы приходил, наверняка постарался все приукрасить, даже если бы Окаянный поступил с ним жестоко. Откуда у Нечистых эта рабская покорность? Как можно так слепо кому-то поклоняться, да еще такому чудовищу? Чем он их притягивает? Никогда мне этого не понять! Впрочем, это и к лучшему, не хватало самой стать такой же. Лишь бы Флору туда не затянуло, хорошо, что она ни разу не видела Окаянного. Хотя Дэв наверняка ей в уши напел, какой его кумир прекрасный и справедливый. Если сейчас Флора откажется, вот мы посмотрим, будет ли Дэв считать его справедливым после наказания. Интересно, может ли что-то поколебать щенячью преданность Дэва? Что должен сделать Окаянный, чтобы мой бывший чёрт в нем разочаровался? Или он так и будет оправдывать все его зверства и даже по возможности помогать? Анфиса говорила, что многие потом разочаровываются, только деваться уже некуда. Интересно, почему они не предупреждают молодых, которые только собираются повесить себе на шею это ярмо? Куда они смотрят? Неужели так боятся Окаянного? Конечно, он очень опасен, но неужели они не хотят предостеречь кого-нибудь, спасти? Хотя своя рубашка ближе к телу, я такая же трусиха, со стыдом вспоминаю, как я бесилась на Шабаше во время отчета ведьм, но не решилась даже слова сказать против. Всем своя шкура дороже. Но почему же родители не предупреждают своих детей? Разве жизнь детей не дороже своей? Разве не хочется уберечь своего ребенка любой ценой? Хотя кто знает, может, это в договорах как-то прописывают, Нечистые же свою выгоду никогда не упустят. Наверняка любой родитель спасал бы своего ребенка, если бы была малейшая возможность. Видимо, как подписывают такой договор, так и попадают со своими детьми в безвыходную ситуацию. А потом уже ничего не исправить. Наверняка у любых Нечистых родителей было время понять что к чему до двадцати одного года своих детей. Но поздно уже. Значит, главное – не соглашаться на такой договор. Мне-то не грозит, а что решит Флора… Думая о ней и Дэве я наконец засыпаю, хотя спать остается совсем немного.