– Мы еще не закончили праздновать, милая, – процедил я сквозь стиснутые зубы, и снова начал насаживать ее на член.
Глава 38
Линкольн
Я вошел в вестибюль «Дэниелс Интернэшнл», насвистывая новую песню, «Sound of Us» [19], и прошел мимо ресепшена. Секретарша подняла взгляд от компьютера и, когда она увидела меня, ее глаза расширились. Она быстро взяла себя в руки и выдавила вежливую улыбку, но своим поведением успела показать, что не понимает, как ей поступить. Она стала озираться по сторонам в поисках того, кто мог бы ей помочь. И я решил положить конец ее страданиям.
– Мой отец на месте? – по ее взору я понял, что она знает, кто я такой.
Девушка на мгновение заколебалась, но затем кивнула:
– Да, он в своем кабинете, сэр.
Я кивнул ей в знак признательности и направился к лифту. Нажав кнопку вызова, я спиной ощущал ее взгляд. Как только я вошел, двери закрылись, и я нажал кнопку верхнего этажа. Пока лифт вез меня к цели, я ухмылялся. Я долго готовился к сегодняшнему дню и наконец пришел к согласию с собой.
По пути наверх я проверил камеры в пентхаусе и убедился, что Монро все еще смотрит фильм. Она развалилась на диване в одной из моих футболок и смотрела «Незваных гостей» с широкой улыбкой на лице. Я сделал скриншот, чтобы поставить его на обои своего телефона. Монро была чертовски великолепна.
Когда двери наконец открылись, я уверенно вышел из лифта и направился в кабинет отца. Подойдя к нему, я услышал доносящиеся оттуда голоса. Не потрудившись постучать, я толкнул дверь и шагнул в комнату.
– Линкольн, какого черта ты здесь делаешь? У меня совещание в разгаре, – рявкнул он.
– Привет, Барт, – обратился я к похожему на мышь техническому директору, Бартоломью Тейлорсу. На лбу у него выступил пот, а щеки покраснели. Очевидно, ему здесь всыпали по первое число. – Можешь уйти.
– Линкольн, какого…
– У меня есть то, что ты захочешь увидеть, – спокойно сказал я, понимая, что так разозлю его еще больше. – Можно сказать, это изменит твою жизнь.
Мой отец закатил глаза и пробормотал что-то себе под нос, но жестом велел Барту покинуть кабинет. Барт практически выбежал, и я сморщил нос – его трусость вызвала отвращение.
Как только дверь закрылась, мой план вступил в исполнение.
– Ну и что, черт возьми, по-твоему было настолько важным, что ты ворвался на мою встречу?
– Я хочу рассказать тебе историю, – неторопливо сказал я, и он, прищурившись, зарычал, изучая мое лицо. Только тогда до него дошло. Ситуация шла не по обычному сценарию.
– Что ж, приступай, – отец взглянул на часы. – У тебя есть пять минут.
– Спасибо за щедрость, – протянул я, и отец вновь заворчал себе под нос.
Я лениво рухнул на его диван и скрестил ноги, как будто собирался посмотреть фильм или просто расслабиться, а не пытался кое-кого уничтожить.
– Как ты знаешь, мы с Тайлером были очень близки, – начал я.
– В ущерб ему, – вставил мой отец.
Я проигнорировал его. В кои-то веки его язвительные замечания не производили на меня никакого эффекта.
– Тайлер хотел быть уверен, что обо мне точно позаботятся, учитывая наши… сложные отношения, – мой голос сочился самодовольством. – На момент его смерти у него было составлено завещание, согласно которому в случае его кончины все акции Тайлера в компании переходят ко мне.
Глаза моего отца на мгновение расширились от шока, но он быстро подавил свои чувства, и на его лице вновь отразилось лишь привычное ему недовольство. Он усмехнулся.
– Ну и? Ты пришел похвастаться тем, что владеешь тридцатью процентами акций компании? Тебе это ничего не даст.
– Ты прав, – я кивнул. – С тридцатью процентами мне было бы нечего делать. А вот если сложить их с теми акциями, которые я потихоньку приобретал на деньги, заработанные на моей «мелкой игре», то выходит, что моя доля дает мне все.
Я взял свой телефон и отправил ему документ, который мой бухгалтер составил после того, как этим утром я купил последние необходимые для исполнения плана акции.
– Можешь проверить свою электронную почту, – ухмыльнулся я.
Через мгновение на его телефон пришло уведомление о новом сообщении. Я абсолютно спокойно следил за тем, как лицо отца исказило сначала замешательство, затем осознание, а следом наступила и паника.
– Что это? – потребовал ответа мой отец, размахивая телефоном в воздухе. Я впервые в жизни видел его таким несобранным. – Что ты наделал?
Я притворился, что просматриваю письмо на своем телефоне, и все это время с моего лица не сходила дерзкая ухмылка. Наконец, посчитав, что выдержал достаточную театральную паузу, я поднял на него глаза.