Я с радостью приму все, что этот человек когда-либо предложит. И все это случилось благодаря тому, что он набрал чертовски неправильный номер.
Эпилог
Монро
Я чувствовала, что он наблюдает за мной. Так было всегда.
Я притворилась, что не замечаю его, пока шла по кампусу Южного методистского университета, в который меня таинственным образом приняли вскоре после того, как я вышла замуж за Линкольна. Теперь я официально получала специальность по английскому языку.
Из-за него я здесь прославилась, но Линкольн с радостью демонстрировал всем, насколько я недосягаема, если кому-то взбредет в голову совершить глупость.
Меня все еще поражала сила его ревности, и не потому, что меня это раздражало. Я не понимала, как меня могут заинтересовать другие мужчины, если существует Линкольн.
Я спокойно шла по коридору, как вдруг меня втащили в свободную аудиторию.
– Ты играешь со мной, – прошептал грубый голос, отчего по моему телу побежали мурашки. Я оказалась прижатой к стене. Пальцами мужчина скользнул к подолу юбки, и, хотя я изо всех сил старалась сохранять самообладание, мои бедра непроизвольно сжались в тщетной попытке избавиться от возбуждения, нараставшего между ног.
В этот момент мимо аудитории прошли студенты, я слышала гул их голосов. Сюда мог войти кто угодно. Я не сомневалась, что любой испытает шок, если увидит, как Линкольн Дэниелс, суперзвезда НХЛ, трахает свою жену у стены.
Но именно поэтому этот момент стал таким захватывающим.
Линкольн задрал мою юбку и стал дразняще поглаживать внутреннюю поверхность моих бедер, прежде чем скользнуть под промокшие стринги. Я ахнула, когда он вошел в меня одним пальцем.
– Какая мокрая. Для меня. Хорошая девочка, – пробормотал Линкольн, и от этих слов по телу прокатились волны желания. Он не дал мне большего, и я застонала от разочарования, моя потребность в нем росла с каждым мгновением.
Внезапно он убрал руку, и я заскулила в знак протеста, Линкольн наклонился ниже и посмотрел мне прямо в глаза.
– Хочешь кончить для меня, милая? – прошептал он хрипло, касаясь губами бьющейся вены на шее. – Потому что я умираю от желания попробовать эту сладкую киску.
Не раздумывая ни секунды, он опустился на колени. С отяжелевшими веками я наблюдала за тем, как он сорвал с меня трусики, затем поймал мой взгляд и ртом накрыл мою киску, начав умело лизать и посасывать клитор.
Он издавал первобытные, животные звуки, а с меня уже капало. Я закинула ногу ему на плечо и подалась бедрами вперед, трахая его лицо, отчаянно желая большего. Он жадно лизал мои половые губы, обводя каждую из них непристойно и благоговейно одновременно.
Ко мне подбирался оргазм, напряжение нарастало, и в какой-то момент я подумала, что просто взорвусь. И вскоре я достигла пика, сильного и яростного, окунувшего меня в неистовство наслаждения, от которого я задыхалась и дрожала, прижавшись к стене. Линкольн продолжал ласкать меня ртом, однако теперь он еще и скользнул в меня пальцами и начал поглаживать заветную точку глубоко внутри. Я кричала в экстазе, когда он снова и снова подводил меня к краю, от его умелых прикосновений мое тело сотрясалось.
Наконец, когда я была готова упасть в обморок, Линкольн встал, развернул меня и толкнул вперед так, чтобы я руками прижалась к стене, а перед ним оказалась моя оголенная задница.
– Пожалуйста, – захныкала я, отчаянно нуждаясь в нем, как всегда.
Линкольн зарычал в ответ, глядя на меня со страстью, воспламенявшей мое тело.
– Раздвинь ноги, – приказал он, и я беспрекословно подчинилась, наблюдая за ним через плечо и умирая от его красоты.
Он стянул спортивные штаны, и я облизнула губы, увидев, как он погладил свой твердый, идеальный член, после этого Линкольн медленно провел им по моему влажному входу, дразня меня, пытая. Он прикусил нижнюю губу, схватил меня за ягодицы, сильно сжал…
И проник в меня, вбиваясь с неистовой силой, от которой у меня перехватило дыхание. Я умоляла о большем. Пока Линкольн заявлял свои права на меня, я чувствовала его повсюду: руками он стискивал мои бедра, грудью прижимался к спине, зубами царапал и кусал мою кожу. Это было дико, необузданно и неукротимо – идеальное олицетворение нашей одержимости друг другом.
Когда я кончала, он накрыл рукой мой рот, чтобы заглушить крик, хотя его стоны наполняли аудиторию.
Наконец мы рухнули у стены вспотевшие и изможденные. Мое золотистое божество немедленно сунуло руку мне между ног и стало настойчиво заталкивать в меня свою сперму, одновременно лаская меня пальцами, и вместе с этим он слизывал капли пота с моей шеи.