– Все будет по-другому, – взволнованно говорила мама, помогая мне надеть мое единственное платье. Сегодня она выглядела иначе. В ее глазах искрилось счастье, и она улыбалась. Такого прежде не случалось. Мама тоже надела платье, только обтягивающее и черное, а губы накрасила темно-красной помадой. Я вдруг подумала, разрешит ли она и мне немного накраситься?
Закончив с платьем, она принялась расчесывать мои волосы. Мама наткнулась на колтун, и моя голова дернулась. Когда ее не было дома, я пыталась расчесываться сама, но получалось не всегда.
– Сегодня ты должна вести себя как никогда хорошо. Поняла? Все должно быть идеально.
– Куда мы идем, мама?
– На приятный ужин с одним из моих друзей. Он хочет с тобой познакомиться.
Снаружи нас ждала шикарная машина, и всю поездку я водила рукой по гладким сиденьям, потому что до этого не трогала ничего настолько мягкого.
Нас высадили у дорогого на вид заведения, откуда доносился аппетитный аромат. У двери ждал красивый мужчина, и, когда мама представила меня, он присел на корточки и пожал мне руку. Он сказал, что его зовут Карлос и он рад со мной познакомиться.
Карлос провел нас внутрь, в дальний зал, где на столе находилось больше еды, чем я когда-либо видела. Он рассмеялся, увидев мои широко распахнутые глаза, а затем сначала положил всякого на тарелку мне, и только потом себе. Мама сияла, почти после каждого слова Карлоса зал наполнялся ее смехом.
Я словно очутилась во сне. И не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась.
Официант принес нам шоколадный торт, и я уплетала его за обе щеки, пока мама общалась с Карлосом.
Вдруг в зал ворвалась женщина с красными пятнами на щеках. Она была не такой симпатичной, как мама, но даже мне было понятно, что ее одежда куда дороже.
– Так вот та шлюха, с которой ты встречался. Боже, Том, поимей хоть капельку самоуважения.
Я огляделась, сбитая с толку, потому что в комнате не было Тома, но Карлос зачем-то поднял руки перед собой и прищурил глаза… как будто волновался.
– Дорогая, это не то, что ты думаешь. Это пустяки, – успокаивал он женщину.
Я посмотрела на маму, а в ее глазах стояли слезы.
– Пустяки? Здесь ее ребенок, – возмущалась она, зыркая на меня дикими глазами.
– Нэнси. Это небольшая забава. Всего-то…
– Забава? Вот ты позабавишься, когда я устрою тебе сладкую жизнь! – она выбежала из зала, и Карлос бросился за ней.
– Карлос! – закричала моя мать, схватив его за руку.
Он оттолкнул ее так сильно, что она упала на пол.
– Убирайся, – выплюнул он, прежде чем убежать за женщиной.
Карлос, он же Том, был мелким ведущим новостей. И он, как и многие другие, обратился к моей матери за услугами. Влюбился в нее и осыпал всевозможными обещаниями. Но, само собой, все эти обещания утратили свою силу, как только его жена и мать его троих детей стала угрожать бросить его… и забрать все его деньги.
Вскоре после этого случая у мамы случилась первая передозировка.
Из мрачных мыслей меня вырвал стук в дверь. Сердце сжалось от страха, но затем я услышала, как Линкольн зовет меня по имени, и на смену страху пришло замешательство.
Я осторожно открыла дверь и потрясенно уставилась на гостя. Казалось, ему здесь совсем не место. Яркий и сияющий, он вдруг очутился здесь, в старом разрушающемся комплексе.
– Нужно поговорить, – заявил он, проталкиваясь внутрь. Расстегнутый галстук-бабочка свисал с его шеи, а волосы растрепались, будто он снова и снова проводил по ним пальцами. Вокруг глаз появились морщинки от беспокойства, которого во время вечера заметно не было.
– Нам не о чем говорить. Разве что о том, зачем ты пришел, – ответила я, изо всех сил стараясь не пялиться. Чтобы вести серьезный разговор, мне нужно собраться с духом. Нельзя возвращаться на его сверкающую орбиту.
Я уставилась потертый ковер, и мои щеки вспыхнули. Какие только мысли сейчас ни посещают эту голову. Наверняка он за всю свою идеальную жизнь ни разу не видел такой гадкой дыры.
– Я должен был тебя увидеть. Я не мог позволить тебе просто исчезнуть после…
– После того, как я опозорилась, – прошептала я, задаваясь вопросом, появятся ли завтра на первых полосах фото, на которых я страстно к нему прижимаюсь.
– Я заплатил им всем. Никто не увидит эти фотографии, – воинственно произнес Линкольн. – А если бы и увидел, нам нечего стыдиться, – он сократил расстояние между нами, поднял мой подбородок и запечатлел на моих губах такой сладкий и легкий поцелуй, что тот попросту мог меня уничтожить.