– Привет, Кларис, – осторожно поздоровалась я.
– Гадкая девчонка. Почему не говорила, что встречаешься с Линкольном Дэниелсом? Это просто восхитительно!
– Ну, мы не… – начала я.
– Чепуха. Вас двоих обсуждали на вечере. Не нужно этого отрицать, дорогая. Я всем говорила, что подобное не могло не произойти с такой милой девушкой, как ты.
Черт. Ну конечно, говорила. Наверняка слово в слово. Только с сарказмом. Кларис была той еще гадюкой.
– Итак, на этой неделе ты, вероятно, слишком занята своими любовными делами, но на следующей у меня намечается несколько замечательных мероприятий. Может, мы даже поговорим о том, чтобы перевести тебя с должности официантки.
У меня скрутило живот. Ее слова обжигали кожу не хуже кипятка. Я еще не встречалась с этим парнем, а меня уже пытались использовать. Конечно, мне бы хотелось продвинуться по службе, и отчаянно хотелось заработать денег, но не так.
– Ну ладно, обсудим это позже, пока! – она резко повесила трубку, не дав мне вставить и слова.
Я покачала головой, вышла на улицу и посмотрела на прежде идеально голубое небо, которое за время рабочего дня затянулось плотными клубящимися облаками, предвещавшими приближение грозы. Воздух наэлектризовался, и у меня стало покалывать кожу, а волосы на затылке встали дыбом. Я быстро зашагала по тротуару, желая успеть вернуться домой до того, как прольется ливень. Однако именно в этот момент над головой ударом хлыста прогремел гром, заставив меня подпрыгнуть.
Я подняла глаза и увидела, как небосвод, словно зазубренным ножом, разрезала молния, осветившая все вокруг. Зрелище одновременно восхищало и пугало. По дороге домой я дрожала от холода и предвкушения.
Обычно я ненавидела дождь, но эта гроза отчего-то вызывала приятное волнение. Словно она подавала сигнал – что-то грядет.
Вскоре действительно начался дождь, и к тому времени, как добралась до комплекса, я промокла до нитки. Всю дорогу пришлось идти пешком, так как из-за непогоды автобус задержался, и времени мне хватало только на то, чтобы захватить рюкзак. Я даже не потрудилась переодеться, все равно снова промокну по пути на занятия. Со следующей зарплаты точно нужно купить зонтик.
Я бежала по тротуару, отчаянно стараясь не опоздать, поскольку сегодня лекции читал строгий профессор. И все это время мне не удавалось выбросить из головы, что Линкольн не звонил и не писал.
Невзирая на то, кем он оказался, я привыкла к утешению, которое дарил мой телефонный незнакомец. По меньшей мере раз в день он присылал что-нибудь такое, что заставляло меня смеяться.
Я скучала по улыбке.
Впрочем, так даже лучше. Поэтому я его и оттолкнула. Улыбка меня не прокормит. И она не гарантирует, что я не превращусь в свою мать.
В аудиторию я вошла, наверняка напоминая утонувшую крысу. Коннор попытался привлечь мое внимание, указывая на пустой стул рядом с собой, но я притворилась, что не замечаю его, и прошла в противоположный конец аудитории. После нашего неудавшегося ужина у него откуда-то под глазом появился синяк, который, как он утверждал, выступил после травматичной футбольной тренировки. Синяк уже почти прошел, но, к сожалению, что бы там ни влетело ему в голову, оно не вбило в нее информацию, что Коннор мне неинтересен.
Я отжала волосы, сотворив на полу небольшую лужу и вызвав тем самым хихиканье нескольких девушек. Я слабо рассмеялась вместе с ними и взмолилась, чтобы занятия закончились побыстрее.
Профессор Уоткинс вошла в аудиторию в гораздо более хорошем расположении духа, чем обычно. Можно сказать, окрыленная. По щекам расплылся румянец, тонкая прядка волос выбилась из строгого пучка. Я обменялась ухмылкой с сидевшей неподалеку одногруппницей.
– Класс, – Уоткинс хлопнула в ладоши, едва не подпрыгивая на месте. – Сегодня у нас неожиданный гость, который хочет рассказать о своей невероятной карьере. Он звезда в наших краях.
В моей груди вдруг стало тепло от предвкушения и испуга одновременно. То есть, конечно, это невозможно.
– Пожалуйста, поаплодируйте: Линкольн Дэниелс! – она выкрикнула его имя практически как тринадцатилетняя девочка на концерте любимого бойз-бэнда.
Сверкающие янтарные глаза и дикая грива золотистых волос. Его энергетика поразила меня, будто я снова увидела его в первый раз. Все в нем излучало первобытную мужественность, просачивающуюся мне под кожу и вызывающую головокружение. На нем была приталенная черная рубашка хенли, подчеркивающая крупное и накачанное тело, и дурацкая бейсболка, надетая задом наперед, словно он знал, что такое ее ношение сводит многих женщин с ума.