Линкольн помог мне собрать вещи, заворачивая мои пожитки, уверена, казавшиеся ему мусором по сравнению с тем, что находилось у него дома, он двигался осторожно, но уверенно. Мое имущество поместилось в две коробки. Вот и все. Промежуточный итог моей жизни. Как же это было жалко.
Мы погрузили коробки в машину, и я лишь восхитилась тем, с какой легкостью Линкольн управлялся с хаосом моей жизни. Пока он находился рядом, контролировать и выносить все это становилось чуточку проще.
Когда мы отъезжали от места, некогда являвшимся моим новым началом, я испытала горько-сладкое чувство утраты. Красивый мужчина, сидевший на соседнем сидении, казался скорее богом, чем простым смертным. Он бросал взгляд на меня каждые несколько секунд, словно не мог оторвать глаз.
Возможно, все сложилось не так уж и плохо.
Я загнал машину в гараж. Губы растянулись в ухмылке. Меня охватило чувство триумфа. Теперь Монро была моей, осознавала она это или нет. Теперь она собиралась жить со мной, и я знал, что смогу влюбить Монро в себя, без стыда прибегая ко всем возможным способам. Я был хищником, а она стала моей добычей. И даже чем-то большим. Монро превратилась в мое спасение, ведь только она могла заставить меня снова почувствовать себя живым. Я готов пойти на все, чтобы удержать ее рядом и заставить понять, что нам суждено быть вместе. И никто, даже она сама, не встанет на моем пути.
Глава 24
Монро
Я проснулась от звона будильника на телефоне и тут же ощутила тепло от тела Линкольна, обнимавшего меня. Он застонал, явно не готовый ворваться в день. Я же тихо хихикнула, ощущая себя одновременно счастливой и смущенной. Я впервые проснулась вот так, в его объятиях, и это было похоже на сбывшуюся мечту.
После того как я вчера приняла горячий душ в его ванной, обставленной как будто для рекламы «Ресторэйшн Хардвайр» [13], мы легли спать. У нас и мысли не возникло, что я буду спать где-то еще, кроме как в его объятиях. Я полагала, что проснусь в ужасном настроении из-за того, что меня выселили из квартиры, но вместо этого чувствовала себя хорошо. Я ощущала себя обновленной. Такого со мной давно не бывало. Словно все тревоги, заботы и неприятности, давившие на меня тяжелым грузом, поблекли, отошли на задний план, заместились воодушевлением. Пускай мне не удавалось осознать весь спектр своих эмоций, я знала, что все это благодаря ему. Линкольн.
Я переродилась и как феникс восстала из пепла прежнего я. Каждая клеточка моего существа пробудилась, вновь обретя энергию, и я радовалась тому, что Линкольн появился в моей жизни. Предстоящий день больше не нависал надо мной грозовой тучей, и я правда ждала его с нетерпением.
Казалось безумием, что все это произошло лишь потому, что Линкольн ворвался в мой мир, как рыцарь в золотых доспехах, намереваясь спасти меня, но именно так все и сложилось. Прошлой ночью меня впервые поддерживал кто-то, кроме Билла.
Линкольн притянул меня ближе, и его вставший член уперся в мою задницу.
– Середина ночи же, – сонно пробормотал он и поцеловал меня в затылок.
Я хихикнула, выключила будильник и попыталась выскользнуть из постели. Однако Линкольн крепко обхватил меня, переплетя даже наши ноги.
– Вообще-то уже половина седьмого.
– Еще пять минут! – застонал он и губами коснулся моей шеи, от его теплого дыхания, ласкавшего мою кожу, по спине побежали мурашки. Рядом с Линкольном было легко забыть об обязанностях, потеряться в его чарах. Но я знала, что мне пора вставать и собираться на работу, хотя часть меня, причем существенная, жаждала остаться в постели.
– Ну, пять минут не навредят, – прошептала я, и он перевернул меня на спину, теперь прокладывая дорожку поцелуев к моей груди. Линкольн склонился надо мной, я выгнулась, желая большего, и раздвинула ноги, чтобы он мог прижаться своим телом к моему. Все во мне жаждало быть ближе, раствориться в ощущениях, которые он мог подарить.
Губами Линкольн пощипывал мою грудь через ткань, и кожа вспыхивала от желания. Внутри все пульсировало, и я задыхалась, мое тело отчаянно требовало большего.
– Хочешь, чтобы я пососал твои красивые сиськи? Заставить тебя кончить? – голос Линкольна стал для меня наркотиком.
Мое тело вопило, умоляло о его прикосновениях. В ответ он нежно прикусил зубами сосок через ткань, и мой стон эхом разнесся по комнате.
– Черт, – выругался Линкольн, сорвал с меня футболку, которую вчера вынудил у него «одолжить», и подставил мою обнаженную грудь прохладному воздуху. Линкольн мгновенно прижался к моей коже ртом, одновременно шепча грязные слова, о существовании которых я и не подозревала. – Боже, ты великолепна, – бормотал он, доводя меня до предела. Он пальцами дразнил и щипал мой сосок, отчего по моему телу расходились волны удовольствия.