Линкольн долго смотрел на меня, и отчаянная одинокая девушка внутри меня хотела упасть в его объятия, дать ему то, что он хотел.
Я была жалкой.
Наконец Линкольн покачал головой.
– Я готов ждать, сколько потребуется, – пробормотал он, погладив меня по голове. Он наклонился ближе. – Просто, черт возьми, больше не делай себе больно. Я не хочу снова колоть тебе успокоительное.
С моих уст сорвался всхлип.
– Как ты можешь такое говорить? Что с тобой не так?
Линкольн пожал плечами и нежно поцеловал меня в губы.
– Я перестал задаваться этим вопросом, малышка.
И затем вышел из комнаты.
Час спустя он принес поднос с едой. Курица с пармезаном от миссис Бентли. Мое любимое блюдо, аромат восхитительный. В животе заурчало, но я отвернулась, отказываясь есть.
Линкольн уселся на край кровати и уставился на меня.
– Знаю, сейчас ты меня ненавидишь, – его голос стал хриплым от эмоций. – Но обещаю тебе, Монро. Я все исправлю. И сделаю все, чтобы ты была счастлива.
– Ты уничтожил нас, – прошептала я, и еще одна глупая слеза скатилась по моему лицу.
– Нет, неправда, – проворчал он, но через несколько минут вышел из комнаты.
Он вернулся только с наступлением темноты и сразу пошел в ванную. Как будто нас ждала очередная обычная ночь.
Несколько минут спустя он появился в дверном проеме и прислонился к косяку, одетый только в обтягивающие серые трусы. Я глазами скользнула по его гладкой загорелой коже и идеальным рельефным мышцам. И увидела, как он твердеет под моим пристальным взглядом. Ох, этот ублюдок испортил меня. Потому что я сидела, прикованная к кровати, и хотела его каждой клеточкой своего существа.
– Хочешь приготовиться ко сну? – невинно спросил Линкольн. Как будто головка его члена не торчала над резинкой трусов. Словно он не знал, что пытает меня.
– Ой, а мне можно?
Линкольн вздохнул и закатил глаза.
– У меня везде камеры. Я знаю, что ты уже пару раз ходила в ванную. Тебе все можно. Но нельзя покидать наш дом…
– Твой дом, – сухо поправила я его, по какой-то причине желая подчеркнуть этот важный пункт.
– Монро. Твое имя в договоре.
– Что? – я в ужасе уставилась на него. – Думаю, нет необходимости спрашивать, в своем ли ты уме, потому что очевидно, что нет! – завизжала я, подняла ногу и тряхнула ею так, что цепь зазвенела.
Линкольн пожал плечами.
– Что есть, то есть. Я говорил тебе, что ты для меня все, Монро. Моя мечта. А это означает, что я отдаю тебе все.
– Кроме моей свободы, – прошептала я.
– На самом деле она тебе не нужна, – пояснял Линкольн и подкрался ко мне подобно пантере, загонявшей добычу. – По крайней мере, такого рода свобода.
Я вытаращилась на него, и этот ублюдок ухмыльнулся.
– Ты была несчастна в прошлой жизни. Была в ловушке. И не давала тебе помочь. Ты боялась. А я всего лишь хотел сделать тебя счастливой. Дать тебе все…
– Не произноси этого слова, – прошептала я.
Он снова вздохнул, прикусил нижнюю губу, и его черты исказило разочарование.
– Готовься ко сну, малышка, – наконец пробормотал Линкольн, забираясь в постель.
Я уставилась на него, потрясенная.
– Ты, мать твою, наверное, издеваешься. Мы не будем спать вместе.
Линкольн смотрел на меня так, словно чушь несла именно я.
– Я до самого конца своей жизни не собираюсь проводить без тебя ни единой ночи. И если тебя не станет раньше меня, я придумаю, как последовать за тобой всего через минуту. Чтобы не пришлось спать без тебя.
Он был сумасшедшим, одержимым. Чокнутым. Но, черт возьми, со мной тоже было что-то не так. Потому что часть меня, гораздо большая, чем я собиралась признать, отчаянно этого хотела. Оказывается, если девушка всю жизнь провела в одиночестве, она легко может пристраститься к безумию.
Я ничего не ответила на его заявление. Просто встала с постели. Линкольн заранее удлинил цепь, чтобы я без проблем добиралась до ванной. Там я умылась и переоделась в ночную рубашку, которую не собиралась позволять ему снимать, и забралась к нему в постель.
Линкольн обвил руки вокруг моего тела и прижал к себе.
– Я ненавижу тебя, – прошептала я, выплеснув боль в окружавшую меня чернильную темноту.
– Нет, не ненавидишь, малышка. Просто хочешь ненавидеть, – ответил он.
И не знаю как, но я заснула. Растворилась в нем.
Ртом он прижимался к моему ноющему клитору, и от сильных ощущений мое тело содрогалось.
– Нет, – выдохнула я, пытаясь оттолкнуть его.
Но Линкольн не поддавался. Лишь отстранился на пару мгновений и облизнулся, а его янтарные глаза горели одержимостью.