Я приподнял бровь, ожидая, что он скажет.
— Эм, ну, — начал он, подбирая слова. — Знаю, ты, должно быть, чувствуешь себя странно, поэтому... если есть какой-то ритуал, который вы с Линкольном совершали перед игрой, если хочешь, я мог бы сделать его с тобой?
О, это здорово. Я практически подпрыгнул от возбуждения.
— Да! — воскликнул я, не в силах сдержать энтузиазм.
— Ладно, что конкретно вы делаете? — решительно спросил Уокер.
У нас с Линкольном на самом деле не было ритуала. По сути, мы являлись просто крутыми парнями, чье хулиганство само по себе было ритуалом. Но это станет хорошим развлечением.
— Ну, это немного странно, — предупредил я, но Уокер только сосредоточенно кивнул. — Линк и я... мы «встряхиваемся» под Тейлор Свифт — сказал я, заслужив Оскара, потому что голос был таким ровным.
Уокер моргнул.
— Вы «встряхиваетесь»? — повторил он, в голосе слышалось недоверие.
Я ухмыльнулся.
— Поверь, это творит чудеса. Но, эй, подобное было нашей с Линком рутиной. И необязательно должно стать ритуалом меня и Уокера, понимаешь?
— Нет, нет, — быстро сказал он, поднимая руки. — Я могу «встряхнуться». Давай сделаем это. Давай подготовим тебя к игре.
Где эта гребаная камера, когда она так нужна? Кстати, не в обиду чьим-либо матерям, прошла вечность с тех пор, как я делал нечто подобное. И матери были навсегда защищены теперь, когда я вернул Блейк.
Думаю, до тех пор, пока она не стала матерью.
Блять. Не становись твердым, Ари.
Я схватил телефон и включил плейлист «Shake It Off», врубив громкость на максимум. Заразительный ритм Тейлор Свифт заполнил комнату, и я начал преувеличенно покачивать плечами туда-сюда, как в танце «шимми», этим исполнением гордился бы каждый фанат Тейлор Свифт.
Уокер на мгновение заколебался, а затем приступил к делу. Его неуклюжие движения медленно превратились в бестолковый танец, и довольно скоро мы оба танцевали так, словно никто не видел. Я прислушивался, не приближается ли кто-нибудь, и когда услышал шаги, удобно остановился и прислонился к стене как крутой парень, которым и был.
Дверь распахнулась, и несколько наших товарищей по команде вошли, замерев как вкопанные при виде того, как Уокер танцует как робот под «Тэй-Тэй»[2].
У них отвисла челюсть.
Я расхохотался, увидев ошеломленные лица, а Уокер резко остановился, щеки покраснели, когда он уставился на товарищей по команде.
— Хорошие движения, Уокер, — протянул я, медленно хлопая в ладоши.
— Что? Он... — Уокер запнулся, прежде чем бросить на меня раздраженный взгляд.
— Я чувствую себя намного лучше, — серьезно сказал я, когда другие игроки вошли в комнату, распространяя слухи о «движениях Уокера».
Прежде чем Уокер смог ответить, вошел тренер, его присутствие привлекло немедленное внимание. Все быстро протрезвели.
— Джентльмены, — начал он, обводя взглядом комнату, — сегодня первая игра сезона. Начало нового путешествия. Мы неустанно трудились, чтобы попасть сюда, и теперь пришло время показать миру, из чего мы сделаны.
Он сделал паузу, давая осознать серьезность момента.
— Помните, мы не просто команда, мы семья. На этом льду мы сражаемся вместе, проливаем кровь вместе и побеждаем вместе. У «Кобр» есть наследие, и наша работа — поддерживать его. Болельщики рассчитывают на то, что мы подарим сезон, который они никогда не забудут.
Голос тренера стал более напряженным, в глазах загорелся огонь решимости.
— Не нужно напоминать, что важна каждая смена, каждый пас, каждый удар по воротам. Но напомню, что у вас есть талант, навыки и сердце, чтобы стать чемпионами. Верьте в себя и друг в друга. Доверяйте инстинктам и оставьте все на этом льду.
Он снова сделал паузу, и комната наполнилась заряженной энергией.
— Сегодня вечером мы играем не только для себя, мы играем для этого города, для поклонников «Кобр». Так что идите туда и подарите шоу, которое они никогда не забудут. Давайте принесем домой победу, ребята!
Это была отличная речь, и когда мы взревели, скандируя «Кобры» во всю мощь легких, на секунду я почти почувствовал волнение от первой игры.
Точно такое же, какое всегда было с «Рыцарями».
Но потом заметил Сото в углу, его насмешка была слишком очевидна. И все счастливые чувства улетучились.
Сосредоточься на том факте, что, возможно, увидишь Блейк сегодня вечером, сказал я себе, когда мы направились по коридору, ведущему в ледовый дворец.
И, знаете, этого, наконец-то, было достаточно, чтобы я почувствовал себя хорошо.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ари
Хрустящий холодок льда просачивался сквозь снаряжение, пробуждая лучше, чем двойная порция эспрессо. Арена взорвалась хором восторженных криков при нашем появлении, и энергия ударила в меня как приливная волна, оглушительный рев приветствий и аплодисментов, которые могли бы соперничать с рок-концертом. Эти громовые аплодисменты заставили бы барабанные перепонки усомниться в их жизненном выборе.
Лед под коньками был гладким, как только что натертый воском танцпол. Каждое скольжение было похоже на сладкую серенаду самого катка, напоминающую, что я был ведущим в этом маленьком ледовом балете, и нужно заслужить овации стоя.
Я просмотрел места, где должна была находиться Блейк, но она опаздывала, оставляя заметный промежуток в толпе.
Или, может быть, не собиралась приходить.
Нет, контакт в агентстве Блейк заверил меня, что ее соседка по комнате станет настолько убедительной, насколько это необходимо, если билеты будут с условием, что она должна привести Блейк.
В конце концов, сегодняшний вечер имел место быть. По словам пиарщиков команды, повсюду находились знаменитости. Соседка по комнате не хотела бы пропустить это.
Я покачал головой и вернулся мыслями к разминке. Нужно было произвести впечатление на родственную душу и выиграть игру, и я намеревался сделать это со вкусом.
* * *
Игра вот-вот должна была начаться, и голос диктора эхом разнесся по арене, представляя каждого члена «Кобр».
Уокер, который всегда был тем еще мотиватором, хлопнул меня по заднице и выпалил:
— Уничтожь всех, детка!
Я недоверчиво моргнул.
— Ты только что сказал уничтожить всех? — спросил я, выгнув бровь.
Он ухмыльнулся.
— Похоже на то, что сказал бы Линкольн, понимаешь? Создаю атмосферу.