Толпа была чертовски дикой. Я немного покружился, специально для Уокера, а затем подкатился к стеклу перед сиденьем Блейк, послав воздушный поцелуй. Меня повалили на землю прежде, чем успел увидеть ее реакцию, прозвучал сигнал об окончании игры.
Товарищи по команде хлопали меня по спине, аплодисменты толпы продолжали эхом отдаваться вокруг.
И я подумал про себя... Может быть, сезон, в конце концов, будет не таким уж плохим.
* * *
Блейк
Голос Шарлотты был непрерывным потоком возбуждения, эхом отражаясь от тускло освещенного коридора, ведущего к раздевалкам. Ее огненно-каштановые волосы подпрыгивали при каждом шаге, карие глаза блестели от ликования. Она не могла перестать говорить об игре, о знаменитостях, которых мы видели... о том, что сделал Ари Ланкастер.
— Все еще не могу поверить, что ты пытаешься утверждать, словно не знаешь его, — прошипела она немного угрюмо.
Я неловко поерзала, пытаясь преуменьшить ситуацию.
— Шарлотта, ты делаешь из мухи слона. Я обслуживала его столик у Франко. Это все. Мы почти не разговаривали.
Я говорила беззаботно, но внутри была совсем другой. Прокручивала в голове момент, когда его глаза встретились с моими, подаренное подмигивание... воздушный поцелуй.
И сходила с ума из-за того, что его звали Ари.
Моим первым увлечением был мальчик по имени Ари.
Но это никак не мог быть тот же самый парень.
Дети из детского дома в конечном итоге не становились звездными хоккеистами.
Ему было двенадцать, когда мы познакомились, и тот Ари не играл в хоккей. Было чудом, что меня удочерили в десять лет. Усыновление Ари после моего ухода было бы еще большей редкостью не потому, что он не был невероятным... а потому, что люди обычно не хотят детей постарше. Нет, если только у них не было мотива.
И в том месте не было детей, занимающихся спортом.
Это просто странное совпадение.
Уверена, у него был миллион таких же «Блейк» с похожими чертами.
Сотрудник ледового дворца, одетый в строгий костюм, встретил нас в конце коридора и прервал внутреннее волнение. Его улыбка была почти такой же ослепительной, как огни арены, когда тот вел нас к раздевалке.
— Вы две счастливицы, приглашенные в раздевалку на премьеру, — ухмыльнулся он.
То, как он это произнес, заставило почувствовать себя грязной, словно мы были поклонницами, которые должны обслуживать спортсменов, как только туда попадем.
— Где, говоришь, ты взяла билеты? — пробормотала я Шарлотте, понимая, что никогда не спрашивала.
Шарлотта либо не услышала меня, либо не захотела отвечать, потому что не обратила внимания на вопрос, когда дверь, ведущая в раздевалку, открылась.
Я должна просто уйти. Да, это то, что нужно было сделать. О чем я только думала? Я должна пойти домой, обняться с Уолдо и позвонить Кларку, выяснить, почему тот замолчал.
Это то, что сделала бы хорошая девушка. Кто-то, обязанный Кларку так же сильно, как я.…
Но ноги, казалось, были не в ладах с головой, потому что я последовала за Шарлоттой в дверь, а сердце грозило выпрыгнуть из груди.
Звук смеха донесся из-за двери в конце коридора. Мы двинулись вперед, но Шарлотта остановилась на полпути и повернулась ко мне.
— Блейк, не порть все, — серьезно сказала она.
Мои глаза расширились, боль захлестнула от недружелюбного тона.
— Конечно, — наконец монотонно ответила я, после того как справилась с внезапной переменой в характере соседки по комнате.
Дверь в конце коридора распахнулась прежде, чем она успела сказать что-либо еще, и нас мгновенно окутал вихрь ощущений. Воздух был насыщен мощной смесью одеколона, пота и адреналина — пьянящий коктейль, от которого закружилась голова и нервы взвинтились еще больше. Я выросла среди богатых людей, мировых лидеров, светских львиц... но чертовски крутых профессиональных спортсменов не было в компании Шепфилдов.
Это было впервые.
Когда я углубилась в раздевалку, теплый румянец залил щеки. Игроки не прикрылись ради нас.
Работа моделью приучила меня к обнаженным телам.
Но ни один из мужчин-моделей не был таким сексуальным, как эти парни.
Их взгляды следили за нами, шедшими по комнате. Казалось, направлен луч прожектора, и у большинства из них был такой блеск в глазах, словно олицетворяющий желание съесть нас живьем
— Так, так. Что у нас тут? — промурлыкал один из игроков. Рыжеволосый придурок, который, как я помнила, в какой-то момент столкнулся — упс, не с тем видом спорта — с Ари. Как бы я ни была незнакома с хоккеем, уверена, что нельзя бить своего товарища по команде.
Несчастный случай или нет, он не был моим любимчиком.
Шарлотта кокетливо улыбнулась, когда тот прислонился к шкафчикам и обнял ее. Его взгляд метнулся ко мне.
— Два по цене одного? Должно быть, это мой счастливый день, — сказал он.
— В твоих мечтах, Сото, — произнес глубокий, рычащий голос.
Ари Ланкастер.
Я слегка дрожала, когда поворачивалась, почти непроизвольно, словно не могла сопротивляться притяжению.
Конечно, я думала о том, как он будет выглядеть без одежды... но ничто, конечно, не могло подготовить к этому.
Изумрудные глаза встретились с моими с такой силой, что перехватило дыхание. Время остановилось, когда наши взгляды встретились в напряженной связи.
На нем было только полотенце, и оно неприлично низко сидело на худых бедрах. Кожа была загорелого бронзового цвета, от которого потекли слюнки, греховный шедевр, созданный самими богами желания. Каждый дюйм его тела излучал грубую, неподдельную сексуальную привлекательность, живое свидетельство мужского совершенства.
Широкие плечи плавно переходили в подтянутую скульптурную грудь, которая так и просила исследовать ее, каждая четко очерченная мышца приглашала к искушению. Его живот представлял собой ландшафт из бугорков и впадин, ведущих к рельефному прессу, от которого хотелось плакать. Эта сексуальная мышца внизу живота, та, которая отвечает за мокрые трусики у всего женского пола, притянула взгляд прямо к полотенцу... которое медленно поднималось огромным шатром, отчего мои глаза расширились, а с губ сорвался писк.
Я быстро перевела взгляд на безумно красивое лицо Ари, на его губах играла нераскаянная ухмылка. Он приподнял бровь, призывая меня что-то сказать, влажные черные локоны упали на лоб, завитки обрамляли поразительное лицо, как чувственный занавес. Блестящие капельки воды прилипли к бронзовой коже, прокладывая дорожку вниз по рельефу груди.