Я смотрела на них секунду дольше необходимого. Но это безумие — то, как они, казалось, притягивались друг к другу. Как будто, даже разговаривая с нами, все еще были поглощены друг другом. Внутри поселилось страстное желание.
Я хотела этого чувства. Знать, что твоя душа в безопасности в чьих-то руках.
Я даже представить себе не могла, на что это было бы похоже.
— Блейк? — медленно повторил Линкольн, на его лице отразились удивление и восхищение, когда он перевел взгляд с меня на Ари. — Та девушка, которая украла мое первое место лучшего друга?
Прозвучало так, словно он слышал обо мне раньше. Но стал бы Ари действительно рассказывать обо мне лучшему другу после случайной встречи в ресторане?
Что-то похожее на бабочек запорхало в груди при этой мысли.
— Блейк Шепфилд, Линкольн Дэниелс. Линкольн Дэниелс, Блейк Шепфилд, — небрежно сказал Ари, как будто в том, что рассказал обо мне, не было ничего странного.
— Приятно познакомиться, — нервно сказала я.
— Ты не следишь за хоккеем, не так ли? — мягко спросила Монро сладким, удивленным голосом.
Я прикусила губу и застенчиво взглянула на Ари, надеясь, что он не обидится.
— Сегодня вечером впервые посмотрела игру. Я больше люблю футбол.
Ари пошатнулся, как будто я ударила его ножом в грудь.
— Не представляешь, чего тебе не хватало, — театрально произнес он.
Тебя, прогремел голос в голове. Мне не хватало тебя.
Я отогнала эту мысль так быстро, как только смогла.
— Было бы приятно иметь кого-то, кто не падает к ногам этих парней, — сказала Монро с ухмылкой.
Я взглянула на ее... парня? Мужа?
— Он тоже играет в хоккей?
— Мы вместе играли в «Рыцарях». На самом деле были вместе с начальной школы, — объяснил Ари, и в голосе звучала тоска. Тоска, от которой защемило сердце.
Я задавалась вопросом, буду ли когда-нибудь чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы спросить, что заставило его уйти из «Рыцарей». Очевидно, это была очень щекотливая тема.
— Ты был великолепен сегодня, — сказал Линкольн, заставив Ари просиять. — Даже как-то компенсировал присутствие Сото на льду.
Упоминание его имени заставило оглянуться туда, где Сото и Шарлотта болтали с другими членами команды. Сото свирепо смотрел на нас, даже когда моя соседка по комнате пыталась привлечь его внимание. Дрожь пробежала по коже.
Однако Ари отпустил мою руку и вместо этого прижал ладонь к пояснице. Его большой палец скользил взад-вперед, и даже через майку я чувствовала, как по коже пробегает электрический разряд от этого прикосновения.
— Итак, Блейк, — протянул Линкольн. — Как ты подружилась с моим мальчиком Ари? Я бы усомнился в твоем вкусе, но он сделал то же самое со мной много лет назад, так что могу только посочувствовать.
Ари издал возмущенный смешок.
— Признай. Я самый классный в наших отношениях. Ты бы пропал без меня.
Линкольн ухмыльнулся, и у меня слегка закружилась голова от восхитительной, первоклассной, альфа-самцовой энергии, исходящей от этих двух парней.
И тут Уокер решил бочком подобраться к нам.
— Привет, ребята, — сказал он восхитительно нервным голосом.
Ари вздохнул и провел рукой по лицу, как будто ему было больно.
— Линкольн, познакомься со своей «шлюшкой с шайбой» номер один. Мистер Диснеевский принц собственной персоной. Уокер.
Уокер застонал и повернулся, чтобы уйти, прежде чем Ари протянул руку и со смехом схватил его за рубашку.
— Иди сюда, приятель. Нужно рассказать Линкольну о нашем новом ритуале перед игрой.
Лицо Уокера приобрело почти фиолетовый оттенок, прежде чем тот смущенно прикрыл его. Было забавно видеть, как этот крупный, татуированный красавчик съеживается от смущения.
Линкольн мгновение изучал Уокера, прежде чем медленная улыбка расплылась по его красивому лицу.
— Ты был чертовски великолепен сегодня, братан, — сказал он, протягивая Уокеру руку для рукопожатия.
Уокер выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок от разговора Линкольна с ним.
— Действительно? — сказал он. — Я имею в виду, да. Спасибо. Это была отличная игра.
Ари трясся от смеха, пока его взгляд метался между ними, но ладонь скользнула к нижней части моего бедра, и теперь я была прижата к его боку.
Казалось, что я идеально подходила ему, прижатой таким образом.
Но затем в сознании промелькнуло лицо Кларка, и кислый привкус вины снова нахлынул, когда воспоминания о прошлом сильно ударили по мне.
Я почувствовала, как оцепенение начинает охватывать тело, когда ледяная вода в ванне окутала дрожащее тело. Принятые ранее таблетки делали свое дело, погружая меня в дезориентирующий туман. Мир вокруг расплывался, а мысли путались. Я по спирали погружалась во тьму. Все было почти кончено.
Я была почти свободна.
Вода, казалось, поглощала меня, ее холодные пальцы обхватывали конечности, затягивая глубже в леденящую бездну. Резкий искусственный свет комнаты отбрасывал жуткие тени на стены, создавая сюрреалистическую и навязчивую атмосферу. Тело казалось тяжелым и невосприимчивым.
Онемевшим.
Именно так, как мне это нравилось.
Все было как в тумане, и сознание ускользало, как струйка дыма. Это было ощущение погружения, погружения все глубже в неумолимые глубины отчаяния.
Но затем, в этой удушающей темноте, пара рук потянулась в пустоту. Меня подняли, вытащили из холода. На какой-то мимолетный миг ко мне вернулся фрагмент сознания.
— Блейк! — раздался голос, полный паники и отчаяния. Это был Кларк. Его голос эхом отозвался в затуманенном сознании, отдаленный крик в пустыне.
Я пыталась ответить, пыталась дотянуться до него, но тело все еще предавало меня. Мир оставался беспорядочной мешаниной ощущений и разрозненных образов. Я могла видеть лицо Кларка, искаженное страхом и мукой.
А потом я уже не находилась в ванне. Меня несли, обмякшее и неподвижное тело баюкали руки Кларка. Шаги отдавались эхом в бешеном ритме, когда он вынес меня из квартиры на прохладный ночной воздух.
Мы добрались до машины, и меня осторожно усадили на заднее сиденье. Я слышала прерывистое дыхание Кларка, дрожащий голос, говорящий со мной, пытаясь удержать в сознании. Его слова были спасательным кругом в темноте, отчаянной мольбой.
Машина мчалась по городским улицам, ее шины визжали по асфальту. Вдалеке завывали сирены, приближаясь с каждой секундой. Я исчезала, все дальше ускользая от мира.
А потом было резкое флуоресцентное освещение больничной палаты. Стерильный запах антисептика ударил в ноздри. Я чувствовала тяжесть мониторов и трубок, подключенных к телу, напоминание о хрупкости жизни.
Кларк, на лице которого отразились облегчение и мука, сидел у кровати, держа меня за руку так, словно это была самая драгоценная вещь в мире.
Он спас меня.
И я была обязана ему всем.
— Блейк? — позвал голос Ари, и меня отбросило назад в настоящее, стоящую, прижавшись к твердому телу.
— Прости. Хм. Я только быстренько схожу в туалет, — пробормотала я, чувствуя слабый румянец на щеках. Нужно было отдохнуть от него. Я не могла дышать, не могла думать, не могла поступать правильно, когда он находился рядом.
Это было все, что я могла сделать, чтобы шаги были уверенными, когда направилась в коридор, ведущий в ванную.
Я стояла там, в тускло освещенной уборной бара, глаза встретились с отражением в зеркале. И на мгновение с трудом узнала человека, смотревшего на меня в ответ. Словно завеса приподнялась, открывая ту версию себя, которую я никогда раньше не видела.
Исчез тот затравленный, опустошенный взгляд, который так долго преследовал меня. Усталость, из-за которой появились глубокие морщины под глазами, казалось, исчезла. Вместо этого я увидела лицо, которое было живым, трепещущим и, осмелюсь это сказать… счастливым.
Я покачала головой, сердце колотилось как крылья колибри, когда плеснула немного прохладной воды на лицо, пытаясь успокоить бурю, бушующую в груди.
Ладно, я была в порядке. Я могла бы вернуться. Установить твердые границы. Быть друзьями.
Однако сначала вытащила телефон, зависнув над клавиатурой, думая о том, чтобы отправить Кларку еще одно сообщение. Но он даже не прочитал первое, согласно уведомлениям о прочтении… так что я не стала утруждаться.
Все благие намерения, казалось, улетучились, когда я, наконец, вышла обратно в коридор, и чувства сразу же были захвачены присутствием Ари. Он небрежно прислонился к стене, крепкая фигура была окружена мягким, приглушенным освещением. Его ослепительный зеленый взгляд околдовал меня, пока мы стояли там, в холле.
— Не нужно было меня ждать, — сумела пробормотать я, хотя голос выдавал прилагаемые усилия сохранить самообладание.
Ответом Ари была медленная, соблазнительная улыбка, от которой подкосились колени.
— Я был бы дураком, если бы не подождал тебя, солнышко.
Его слова повисли в воздухе, тяжелые от невысказанных желаний, и я почувствовала невидимую нить, которая соединяла нас, сплетая гобелен притяжения и тоски. Сердце бешено колотилось в груди, а голос дрожал, когда я встретила его непоколебимый взгляд.
— Ари, — начала я, в голосе слышались хрипловатые нотки, — мы можем быть только друзьями.
— Правда, солнышко? И почему это? — спросил он, прижимая меня к стене своим твердым, совершенным телом. Пряный аромат апельсина и кожи окутал меня, и я сделала глубокий вдох, желая получить как можно больше.
То, как он смотрел на меня, было похоже на желание съесть живьем. Как будто был поражен одним моим присутствием.
Словно я являлась его главной ценностью в жизни.
— Потому что у меня есть парень.
— Тогда, наверное, стоит поставить его в известность, солнышко, — пробормотал он со слегка безумной усмешкой.
— О чем? — прошептала я.
— О том факте, что он вот-вот потеряет девушку.
Затем его губы коснулись моих, так, так нежно, и показалось, что частичка сердца встала на место. Ари отстранился и долго смотрел на меня.
— Черт возьми, — грубо выругался он, и губы прижались к моему рту. Язык проник внутрь, меняя гребаную жизнь.
Меня никогда так не целовали.
Как будто Ари умрет, не попробовав меня на вкус.
Я прервала поцелуй и отступила, наше тяжелое дыхание смешалось в воздухе.
Он улыбнулся такой улыбкой, которая могла бы разбить миллион сердец, которая разбила бы и мое... И он прижался своими губами к моим. Еще. Один. Раз.
А потом я убежала.