— Эй, — ответила я, голос был мягким и неуверенным. Я не могла ничего поделать, но почувствовала прилив желания, страстного желания находиться ближе к нему. Присутствие Ари было одновременно подавляющим и успокаивающим, противоречие, которое заставляло сердце учащенно биться.
Он указал на кухонный островок, где разложил еду, которая невероятно пахла.
— Я знаю, как приготовить только одно блюдо. Но все нормально, потому что это лучшая еда в мире, так что я уверен, тебе понравится, — сказал он, гордо указывая на островок. — Пришло время тако, детка.
Я хихикнула, и его лицо просияло, как будто этот звук сделал мужчину счастливым.
Ари поставил тарелку для меня, объяснив, как правильно приготовить идеальное тако, а затем мы подошли к кухонному столу, чтобы поесть. Я собиралась сесть, когда тот скользнул подо мной и притянул к себе на колени, поставив тарелку перед нами.
— Мой дом. Мои правила. И правила гласят, что мы должны есть именно так, — промурлыкал он мне на ухо.
Я прикусила губу, а затем обнаружила, что прижимаюсь к нему. Я жаждала такой близости. Отчаянно нуждалась в ней. И вообще не собиралась спорить по этому поводу.
— Хорошая девочка, — пробормотал он, и я растаяла, запоздало осознав, что упустила зверя, на котором сейчас сидела. Этот момент станет незабываемым — сидеть на его эрекции и одновременно есть тако.
Он промурлыкал что-то мне в волосы, прежде чем схватить тако со стейком со своей тарелки и откусить большой кусок. Стон восторга Ари был... эротичным. Он действительно любил тако.
Ари радостно жевал, рассказывая о любимом тако-заведении в Далласе, в котором Линкольн недавно предал его, когда отвел туда Монро. На данный момент я была вполне уверена в трех любимых вещах Ари: хоккей, Линкольн и тако. Я внесла поправку — в четырех вещах. Я начинала подозревать, что тоже была одной из его любимых вещей.
Разговор протекал легко, словно мы знали друг друга всю жизнь. Напряжение, которое висело в воздухе ранее, трансформировалось во что-то более интимное, в связь, которая выходила за рамки слов.
* * *
Ари
Я умирал. Буквально. Не уверен, находился ли в раю... или в аду.
У меня была самая сильная эрекция за всю жизнь, и она продолжала давить на нее. И я ел тако.
Черт возьми.
И с ней было так легко разговаривать. расслаблялась, открывалась. И это было самое милое.
Я доел последний кусочек ужина, мысленно поздравляя себя с тем, что сегодня вечером получилось идеальное «тако карне асада». Меня так и подмывало съесть еще, но были планы... большие планы... и я не хотел быть слишком сытым для них.
Нет ничего хуже, чем пукнуть от мяса.
Не думай о мясных пердежах, когда собираешься соблазнить свою девушку! закричал я на себя.
Она повернулась и улыбнулась мне, и все остальные мысли, к счастью, исчезли.
Я хотел ее. Хотел так сильно, что, честно говоря, казалось, что я, черт возьми, умру, если не поимею ее. Прямо сейчас.
— Что-то не так? — спросила она, невинно склонив голову набок.
Секунду я пристально смотрел на нее, пытаясь обрести хоть какой-то самоконтроль.
Но, увы... от самоконтроля ничего не осталось.
Я подхватил ее на руки, наслаждаясь тихим писком удивления, и направился в спальню. С того момента, как переехал сюда, я мечтал о ней в своей постели. Получающей оргазмы по нескольку раз в день.
И мечтал о том, чтобы те стали реальностью.
Я бросил ее на кровать, и Блейк вытянулась, как томная кошка. Лежала в моей одежде. Черт, самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел... Только для того, чтобы быть ошеломленным сценой, которая откроется через секунду, когда я раздену ее полностью догола.
Я встал на колени на кровати и подполз к ней, фиалковые глаза расширились в предвкушении.
Внезапно меня переполнила благодарность. Этого было достаточно, чтобы я упал вперед и просто положил голову ей на живот. Я действительно нашел ее. Все эти годы я чувствовал себя одиноким, словно потерял единственного человека, который был мне дорог.
И я нашел ее.
— Ари, — тихо сказала она, руки скользнули по моим волосам.
Я прижался к ней, пальцы обводили кожу, выглядывающую из-под задравшейся рубашки. Я взглянул на ее лицо, и, черт возьми, был свидетелем истинного совершенства. Я никогда не устану пялиться на нее. И был уверен в этом. Никогда.
Тогда я вспомнил, насколько близко находился к ее киске. И пообещал себе, что буду пробовать ее на вкус... и находиться внутри нее... каждый день до конца наших жизней.
Или, даже если этого не говорил… Я определенно имел это в виду.
Я определенно должен сдержать эти обещания. Потому что выполнять их — очень и очень хорошо.
Я приподнялся и раздвинул ее ноги, чтобы получить то, что хотел. Она смотрела, как я медленно стягиваю спортивные штаны с ног. Руки слегка дрожали. Прошлой ночью, при тусклом освещении, мне не удалось увидеть всего, что хотел.
Я собирался извлечь из этого максимум пользы сегодня вечером, но показалось, что получил самый ценный подарок. И вдруг так испугался, что все испорчу.
Я бы никогда ее не отпустил. Несмотря ни на что.
Я бы приклеился к ней, если бы пришлось.
Я зарычал, когда в поле зрения появилась самая совершенная киска на планете, вся розовая, пухленькая... и влажная.
— Посмотри, какая ты хорошенькая, солнышко, — промурлыкал я, и Блейк покраснела. Я задрал ее футболку, обнажив сиськи без лифчика... потому что хотел посмотреть, покраснеет ли она везде, когда вот так возбудится.
И, конечно же... ответ был утвердительным.
Эти пухлые, чертовски аппетитные груди действительно покрылись розовым румянцем.
Я хлопнул себя по лицу, и она удивленно хихикнула.
— Прости. Просто хотел убедиться, что мне это не приснилось, потому что такого совершенства на самом деле не может существовать, — я сжал одну из ее грудей, а затем наклонился и легонько лизнул сосок, пока тот не превратился в горошину.
— Черт.
Я определенно хотел поиграть с ними еще, но была еще киска, которую необходимо съесть.
Я поцеловал ее, потому что… просто должен был это сделать. А потом обнял за бедра и лизнул, застонав, когда влага коснулась моего языка. Я даже не мог толком описать вкус. Просто знал, что он был восхитительным. Моим любимым. Необходимым для гребаного существования.