— Разве ты не должен готовиться к игре? — пробормотала она, ерзая, и, черт возьми... В постели на ней была моя джерси.
Я застонал и схватился за перед штанов, потому что сейчас было неподходящее время для появления Малыша Ари.
Я не мог поразить людей стояком.
Они бы влюбились.
— Ари? — мягко сказала Блейк, и я вздохнул, потому что от разлуки становилось плохо.
— Я скучаю по тебе, — угрюмо пробормотал я, и она покраснела, словно сказанное стало неожиданностью.
Черт, я, должно быть, недостаточно хорошо справляюсь с задачей доказать этой девушке, что влюблен в нее. Она разрушила меня. Навсегда изменила.
— Я тоже по тебе скучаю. Иди туда, надери кому-нибудь задницу и возвращайся, — приказала она, и я решительно кивнул.
— Ты собираешься смотреть, верно? — с тревогой спросил я.
Она повернула экран, чтобы я мог видеть, что ее телевизор настроен на предматчевое шоу.
— Моя девочка, — ухмыльнулся я, как раз когда вошел тренер, его глаза, как лазерная ракета, были направлены на телефон. — Черт возьми, пора идти. Я... — я поймал себя на том, что хотел признаться в любви, но, черт возьми, не мог произнести это, находясь слишком далеко, чтобы поймать ее, если это напугает и Блейк попытается убежать. Я вздохнул и послал ей воздушный поцелуй, прежде чем повесить трубку.
Блейк не может пропустить еще одну игру. Даже если бы пришлось тайком провезти ее в багаже, она должна быть там. Иначе я не смог бы должным образом сосредоточиться.
Голос тренера гремел в раздевалке, слова были полны напряжения.
— Слушайте, ребята. Сегодня мы против «Миннесоты», и вы знаете, что они играют жестко. Но угадайте, что? Мы будем еще грубее. Станем бить сильнее, кататься быстрее и забивать так, словно завтрашний день, блять, не наступит!
Раздевалка наполнилась одобрительным ворчанием и стуком клюшек по полу.
Он продолжил, взгляд не дрогнул.
— Я не хочу видеть, как кто-то дрогнет. Это наша игра, и мы будем играть в нее так, словно это последний бой. Мы здесь не для того, чтобы отступать, мы здесь для того, чтобы стоять на своем и показать, из чего сделаны.
Команда ответила хором яростных кивков и решительных выражений лиц, соревновательные инстинкты включились на полную мощность. Тренер постучал по доске, чтобы подчеркнуть это.
— Когда выйдете на лед, помните, что вы не просто игроки. Вы воины. Вы сражаетесь за каждый дюйм территории. Эта игра наша, и мы собираемся заявить на нее права, чего бы это ни стоило!
Уокер вел нас, скандируя «Кобры», что заставило выцарапать себе глаза, потому что Сото был прямо напротив и насмехался. Я чертовски сильно скучал по Далласу.
Команда разошлась, прошло еще десять минут, прежде чем мы вышли на лед, и я повернулся к Уокеру, нужно было собраться с мыслями.
— Уокер, пришло время «встряхнуться».
Мистер Прекрасный принц упрямо покачал головой, выражение его лица не изменилось.
— Этого не произойдет. Это даже не по-настоящему. На этот раз я не куплюсь.
Я приподнял бровь и торжественно пригрозил.
— Я позвоню Линкольну, и тебя вышвырнут из круга доверия.
Глаза Уокера расширились, и он посмотрел на меня лучшими щенячьими глазами.
— Что за «круг доверия»? Я в нем состою? — он прищурился. — Подожди, это из фильма «Знакомство с родителями»?
— Подними задницу и станцуй со мной, Дисней, — рявкнул я, покачивая бедрами, готовясь.
Он застонал, но секундой позже был на ногах, вратарские щитки и все такое.
— Включи музыку, — вздохнул он.
Я пролистал варианты, прежде чем нажать на песню «Bejeweled», начав с дерзкого движения плечами. Затем позволил бедрам покачиваться из стороны в сторону, руки последовали примеру, размахивая в воздухе, как будто я имитировал человека с надувной трубкой возле автосалона.
Другие ребята из команды наблюдали за нами со смесью веселья и недоверия. Некоторые даже достали телефоны, чтобы записать наше выступление. Сото не смог скрыть раздражения и зарычал, пробормотав:
— Гребаные идиоты.
Что я, конечно, проигнорировал.
Я выполнил серию нелепых вращений, конечности двигались с дикой самозабвенностью. Уокер добавил немного работы ногами, коньки скользили по полу в нелепой демонстрации причудливой работы ног.
В какой-то момент я схватил Уокера за руку, и мы исполнили преувеличенное ча-ча-ча, дополненное синхронными вращениями и провалами.
Тэй-Тэй перестала петь, и я уставился на Уокера с широкой улыбкой.
— Нет никакого круга доверия, — сказал я, и он застонал, когда вся команда разразилась смехом.
Мы направились к коридору, который вел в ледовую, и я шлепнул его по заднице, когда проходил мимо.
— Но, если бы он существовал, ты был бы в нем, Уокер! — крикнул я.
Он отшвырнул меня, как это делают в присутствии великих людей, и мы приготовились надрать задницы.
* * *
Атмосфера на арене была безумной, когда мы вышли на лед. Тренер не преувеличивал, говоря о том, насколько агрессивно и грубо играла «Миннесота». С того момента, как шайба упала, стало ясно, что они готовы сделать все возможное для победы.
У меня было достаточно работы, чтобы помогать защищать Уокера в воротах. Нападающие «Миннесоты» были неумолимы, постоянно испытывая оборону своей скоростью и физической силой.
В начале первого периода я участвовал в гонке за шайбой в углу. Как раз в тот момент, когда собирался завладеть ей, Сото ворвался сзади и подставил мне подножку. Это был обдуманный ход, и я не мог удержаться, чтобы не бросить на него взгляд «какого хрена», поднимаясь со льда.
— Смотри под ноги, Ари, — усмехнулся он с издевательской ухмылкой на лице, словно это совершенно нормально, когда собственный гребаный товарищ по команде подставлял тебе подножку.
Я покачал головой и откатился в сторону, отказываясь участвовать в интеллектуальных играх. Неудивительно, что Сото был королем идиотов, но у меня появились заботы поважнее — например, защита наших ворот.
На протяжении всей игры Сото продолжал выходки. Он «случайно» пнул мою клюшку, когда мы сидели на скамейке запасных, и толкнул меня, когда перелезал через ограждение.
По ходу игры я был все ближе и ближе к тому, чтобы засунуть клюшку ему в задницу.
В середине второго периода, наконец, все встало на свои места. Я боролся за позицию перед воротами, когда Сото решил нанести дешевый удар, попав мне в спину.