Линкольн: эмодзи со средним пальцем
Я отложил телефон. Люблю этого парня. Я также, наконец, понял, что изменилось в нем после того, как тот встретил Монро. Я был абсолютно без ума от Блейк. Приятно иметь сообщника по преступлению, помогающего преодолеть красную дымку, которая, казалось, застилала зрение. Хотя, если подумать, он не очень хорошо справился с тем, чтобы разубедить мое сумасшествие и удержать.
Покачав головой, я вернулся к изучению статистики Каса Питерса, планируя игру и то, как собираюсь надрать ему задницу в Далласе.
* * *
Блейк
Вступив на борт роскошного самолета, глаза расширились от удивления, когда я увидела роскошный интерьер. Ари убедил Линкольна позволить мне полететь в Даллас на частном самолете. Меня вполне устраивал рейс обычной авиакомпании, но Ари начал бормотать что-то о «контроле над толпой» и «бойфренде из книжек», и каким-то образом я оказалась здесь.
Мягкие кожаные сиденья манили обещаниями комфорта, а богатые акценты из красного дерева создавали атмосферу роскоши. Почтенная пожилая женщина, которую легко можно было бы принять за идеальную няню Макфи, встретила меня у двери и показала на нужное место. Ее дружелюбная улыбка и добрые глаза сразу же заставили почувствовать себя желанным гостем, несмотря на странность полета в одиночку на частном самолете.
Я устроилась на сиденье, готовясь к взлету.
Однако, оглядевшись по сторонам, заметила кое-что необычное. Все, кто работал на рейсе, выглядели так, словно были чьими-то бабушками. Все... даже два пилота. Миниатюрная женщина с копной серебристых волос, веселыми манерами... и в свитере с рисунком кота подошла к моему месту. На ее бейджике было написано «Эдна».
— Доброе утро, дорогуша, — сказала она с теплой улыбкой, протягивая корзинку со свежеиспеченным печеньем. — Надеюсь, вам удобно, и вы готовы к полету.
Я ошеломленно взяла угощение.
— Спасибо, Эдна. Они выглядят восхитительно.
Эдна улыбнулась, ее глаза заблестели.
— О, милая, я пеку его уже много лет. Никто не может устоять перед хорошим домашним печеньем.
Я не могла с этим поспорить и откусила кусочек теплого, липкого лакомства. Словно только что попробовала кусочек ностальгии и любви, вкус которых таял во рту.
Пока самолет выруливал на взлетно-посадочную полосу, Эдна продолжала болтать со мной, спрашивая о планах в Далласе и делясь фрагментами собственной жизни... в которой было десять внуков.
Вскоре к нам присоединилась другая стюардесса, Мэйбл, с подносом горячего чая. У нее также были серебристые волосы, очки и бабушкин вид. Ее голос звучал успокаивающе, когда та предложила чай на выбор.
— Дорогая, у нас есть разные сорта — зеленый, ромашковый и старый добрый «Эрл Грей», — любезно сказала Мэйбл.
Я выбрала ромашковый, и Мэйбл обслужила меня с заботой любящей бабушки, убедившись, что чашка была нужной температуры и сладости.
Пока мы потягивали чай, по внутренней связи раздался голос женщины-пилота, объявляющей информацию о рейсе. Ее тон был намного теплее, чем на коммерческом рейсе... Но на самом деле, каковы были шансы увидеть такой экипаж? Нереальные, верно?
Я достала телефон, чтобы написать Ари, который должен был лететь с командой.
Я: Ты не обязан отвечать на это... но есть ли у Линкольна какой-то фетиш... на женщин постарше?
Ари немедленно ответил, как будто ждал, что я напишу.
Ари: Я мертвец. Линкольн никогда не позволит пережить это.
Я: Так и есть!!!! Он любит бабушек? Я имею в виду, я ничего не скажу... но Монро знает?
Ари: Я серьезно умираю...
Я: Арииииии
Ари: Нет, у мистера Золотого мальчика нет фетиша на бабушек. У него фетиш на то, что тот не позволяет никому, представляющему интерес, разговаривать с Монро, смотреть или прикасаться к ней. Поэтому вместо того, чтобы тратить деньги, выкупая все места в первом классе каждый раз, когда та летит, чтобы никто не мог с ней поговорить... он купил самолет и нанял кучу бабушек, чтобы они летали на нем и чтобы ему больше не приходилось беспокоиться.
Я уставилась на сообщение... совершенно ошеломленная.
Ари: Но не обманывайся. У Эдны сильный хук справа, и она вооружена.
Я: Окей... приятно знать.
Ари: И если тебе интересно, выкупил ли я самолет, чтобы ты тоже могла путешествовать с кучей бабушек... ответ — да.
Я: Ты серьезно?
Ари: Так же серьезно, как домашнее печенье Эдны. Кстати, можешь угостить меня одним?
Я: Я все еще не могу смириться с тем фактом, что вы с Линкольном сумасшедшие. А также, возможно, гениальные. Только... я не могу позволить себе частный самолет, чтобы держать твоих поклонниц подальше…
Ари: Мое тело — твой храм, солнышко. Я обещаю заколоть любого, кто прикоснется к тому, что принадлежит тебе.
Ари: А теперь, пожалуйста, принеси печенье.
Он прислал эмодзи с танцующей бабушкой... для пущей убедительности.
Я: Хорошо.
Ари: Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я: Я тоже.
Я положила телефон и расслабилась на сиденье, принимая целую корзину печенья, когда Эдна снова зашла.
Бабушкины авиалинии, очевидно, были нарасхват.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Блейк
Ари устраивал торжественный прием в честь организации «Потерянные дети» в ночь перед игрой в Далласе, и я обнаружила, что стою перед зеркалом в доме Ари в Далласе, и внутри закипает тревога. Он купил мне потрясающее платье по этому случаю, красивый жест, который только усилил напряжение, которое я испытывала. Отражение смотрело на меня, и я не могла не разглядеть каждую деталь.
Платье было элегантным, длиной до пола, глубокого полуночно-синего оттенка. Нежное кружевное покрытие создавало замысловатые узоры, которые танцевали на коже, и оно облегало мое тело во всех нужных местах. И все же, несмотря на неоспоримую красоту платья, я не могла избавиться от чувства неловкости.