— Сделай мне больно, солнышко, — пробормотал он, хватая мою руку, в которой все еще было лезвие бритвы, и прижимая его к груди. — Каждый раз, когда чувствуешь боль... вместо этого причиняй боль мне. Позволь забрать ее у тебя.
Моя рука дрожала, когда он прижимал лезвие к своей груди, пока капелька крови не выступила на золотистой коже.
Я уставилась на это в шоке. И испытывая стыд. Потому что почувствовала легкое облегчение, как будто лезвие проникло в мою кожу.
— Вырежи свое имя... вырежи свою боль... Мне все равно, что ты сделаешь, но вместо этого сделай больно мне, — прошептал он, проводя лезвием по своей груди. Я уставилась на него, все еще в шоке от происходящего, и поняла, что Ари вырезал букву «Б».
Он буквально вырезал мою боль на своей коже. Вырезал меня.
Я потянула Ари за руку, и он опустил ее. Лезвие упало на кафельный пол, звон эхом разнесся по комнате.
Ноги меня подвели, и я упала, пойманная сильными руками Ари прежде, чем успела коснуться пола.
— Милая, — пробормотал Ари, когда я зарыдала у него на груди. Порез кровоточил, стекая по прекрасной коже и пачкая мою рубашку.
И я почувствовала такую сильную боль.
— Зачем ты это сделал? — я всхлипнула. — Почему заставил причинить тебе такую боль?
— Детка, — простонал он с болью в голосе. Ари подхватил меня на руки и отнес в спальню, каким-то образом пробираясь коленями по кровати, пока не смог сесть на нее, прижимая меня к груди.
— Скажи, где болит, — нежно прошептал он, словно эхо слов, сказанных несколько недель назад.
И, как и тогда, ответ был все тем же, только на этот раз он знал о демонах, которые сделали меня злодеем в этой истории.
— Я устала от того, что Мора Шепфилд права. Я жалкое подобие человека. И устала быть злодейкой в собственной истории. Я. УСТАЛА.
Его пальцы пробежались по моей щеке.
— Когда ты устанешь от всего этого багажа и захочешь уйти, потому что я — обуза, на которую ты никогда не подписывался, Ари Ланкастер?
Его пальцы крепко сжали мою челюсть.
— Никогда. Ответ — никогда. Твоя боль — это не груз, который нужно терпеть, детка. Для меня честь помочь тебе и подставить свое плечо. Скажи, где болит. Позволь забрать это.
Его пристальный взгляд не отрывался от моего, и напряженность в глазах была как спасательный круг, и я внезапно пришла в отчаяние.
— Однажды я пыталась покончить с собой. Кларк нашел меня, отвез в больницу, — прошептала я. — И я все равно разбила ему сердце,— чувство вины разлилось по венам, так сильно вытекая из испорченного мозга, что казалось, я утону. Сдавленные рыдания вырвались из груди. — Зная это, Ари Ланкастер, почему ты так стараешься спасти меня?
— Солнышко, это ты спасаешь меня. Я отдал свою душу много лет назад, и с тех пор просто существую, ожидая, когда ты вернешься. Ты не какая-то девочка. И я не какой-то мальчик. Мы родственные души, две половинки... Одной и той же. Чертовой. Души.
Его рука коснулась щеки, вытирая выступившие слезы.
— Хотелось бы, чтобы тебе не приходилось спасать меня, — наконец прошептала я, и он покачал головой.
— Я просто помогаю спастись. Вот увидишь. Однажды ты проснешься, и этой боли внутри больше не будет. Ты будешь свободна. И даже не сможешь вспомнить, как сильно было больно.
Он запечатлел на моих губах самый душераздирающий поцелуй и улыбнулся.
— Обещаю.
Особенность обещаний Ари Ланкастера, как узнала, заключалась в том, что он их выполнял.
Ари осторожно раздел меня, словно подарок, который хотелось развернуть. Он занимался со мной любовью часами, пока я не заснула, шепча слова любви и хвалы до тех пор, пока не прекратилась вечно присутствующая боль... словно ее и не было.
Два дня спустя, когда я проснулась… Ари продемонстрировал совершенно новую татуировку с моим именем, которую сделал там, где я порезала ему кожу.
Я спросила, почему, и тот просто рассмеялся.
И каким-то образом Ари Ланкастер... сделал невозможное... он забрал мою боль.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ари
Вторая половина дня была похожа на постоянный зуд в труднодоступном месте... чертовски раздражающий. Пока Блейк находилась на фотосессии, я оказался в ловушке того, что казалось бесконечной тренировкой с командой. Два поражения подряд заставили нас отчаянно усилить игру. Но мысль о том, что она далеко, за пределами моего защитного пузыря, сводила с ума.
Во время перерывов я как одержимый проверял приложение для отслеживания, чтобы убедиться, что она все еще на съемках. За ней повсюду следовал телохранитель, но та не ответила на пару последних сообщений. Я БЫЛ НЕДОВОЛЕН.
Во время одного из таких перерывов Сото наклонился ко мне, прервав разговор, который я пытался завести с Уокером о любимых фильмах «Парк Юрского периода».
— Привет, Ари, сегодня я участвовал в интересном разговоре.
Он слишком старался казаться невинным, и лед заструился по венам.
— О, да? — я ответил, подстраиваясь под небрежный тон. — С кем?
Улыбка скользнула по уродливому лицу Сото.
— Просто со случайным незнакомцем. Он тусовался с нами перед тренировкой, задавал вопросы о тебе. Показался хорошим парнем.
Подавив желание ударить его хоккейной клюшкой, я стиснул зубы и сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть себе хоть каплю самообладания.
— О каких именно вещах он спрашивал?
Сото приподнял бровь.
— О, просто хотел узнать, когда ты начал встречаться со своей девушкой. Каким было расписание... Ничего особенного.
— И ты отвечал на подобные вопросы? — недоверчиво спросил Уокер, выглядевший в данный момент не столько как диснеевский принц, сколько как диснеевский злодей, когда сердито уставился на него.
Этот парень точно заслужил место в «кругу доверия».
Сото пожал плечами, делая вид, что в этом действительно нет ничего особенного.
— Как он выглядел? — спросил я, неприятное чувство скрутило желудок.
— Знаешь, это забавно, Ланкастер, — протянул Сото. — Но он был очень похож на тебя.
С этими словами он откатился в сторону, фактически гарантируя, что я больше не смогу сосредоточиться на тренировке.
Когда я проверил приложение во время следующего перерыва, худшие опасения подтвердились.
Приложение для отслеживания было отключено.
* * *
Блейк
Финальный щелчок фотоаппарата оповестил об окончании съемки. Это была третья съемка за последние две недели. Меня действительно уволили из ресторана за то, что ушла во время смены, не сказав ни слова... но это было как нельзя кстати, так как я все равно не смогла бы отработать смены на этой работе. Очевидно, креативный директор «Renage» распространяла слухи о том, что предстоящая кампания была лучшей из всех, что она когда-либо делала, и все это благодаря мне. На самом деле все это было из-за нашей с Ари химии... Именно так я добилась образа, который ей понравился. Несмотря ни на что, ее рекомендации принесли кучу рабочих мест, и завтра мы как следует отпразднуем это, представляя рекламную кампанию «Renage» на вечеринке по случаю ее выхода.