— Я люблю тебя так сильно, что это причиняет боль, — сказал ей, и это правда. Наша любовь была живой, дышащей, причиняющей боль.
Потому что, когда кто-то владеет твоей душой, — это всегда болезненный, прекрасный опыт.
Тот, который я бы ни на что не променял.
Тот, за который боролся до последнего вздоха.
И, наконец, я знал, что Блейк тоже будет бороться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Ари
Месяцы спустя…
Сегодня проходила игра, которая решит, выйдем ли мы в плей-офф. Или, по крайней мере, частично решит. Из-за некоторых поражений в конце сезона мы не были полностью ответственны за свою судьбу. Нужно было обыграть Сиэтл, но Даллас должен был обыграть Детройт, чтобы попасть в плей-офф. Даллас, к сожалению, будет играть одновременно с нами, поэтому не узнаем исход их игры, пока не завершится наша.
Хотя я не так волновался по поводу второй части, Линк уже пообещал, что сделает все возможное, чтобы Даллас победил. И лучший друг — золотой самородок — никогда меня не подводил.
Больше всего беспокоило то, что мы должны были победить — наверняка это более сложное препятствие. В прошлой игре Томми растянул четырехглавую мышцу и не был готов на 100%. Другой защитник, Кэффри, на этой неделе заболел гриппом, а Сото... Ну, Сото просто отстой.
Я хотел помочь ребятам выйти в плей-офф. Мы бы не выиграли Кубок — были недостаточно хороши, — но я хотел хотя бы попасть в плей-офф.
Несмотря ни на что, я бы находился на седьмом небе от счастья, на том самом облаке, на котором жил с тех пор, как Блейк решила, что непременно хочет стать миссис Ланкастер. Теперь просто жил в постоянном состоянии счастья, как в вечном кайфе.
Это ПОТРЯСАЮЩЕ.
Блейк Ланкастер была самым удивительным, красивым, добрым, идеальным ангелом на свете, и находился с ней было, блять, лучшей вещью в мире.
Рекомендую 10/10.
Телефон зажужжал на скамейке в раздевалке, где я расслаблялся, когда входил в зону.
— Привет, золотой мальчик, — протянул я, ответив ему по Facetime.
— Просто хотел убедиться, что ты пришел на игру и не застрял снова, — фыркнул Линкольн, проводя руками по золотистым волосам бога.
— Это было всего один раз!
— Это случилось на прошлой неделе, приятель! И ты почему-то подумал, что было бы хорошей идеей позвонить мне вместо 911... после того, как твой проколотый член застрял внутри жены! Что, черт возьми, я мог сделать? Ты был буквально внутри нее, разговаривая со мной!
— Тсс, твое успокаивающее присутствие помогло расслабиться настолько, чтобы вытащить его. Ты был очень полезен.
Линкольн вздохнул, притворяясь раздраженным. Он был таким забавным парнем.
— В любом случае...
— В любом случае... мой гигантский член с пирсингом, которому ты дико завидуешь, не застрял в Блейк, — сказал я, как раз когда Уокер сел рядом.
Чудак свалился со скамейки после моего комментария. Хотя это было совершенно нормально. Известная реакция на пенис с пирсингом.
— Дисней только что отключился? — Линкольн фыркнул, приподняв бровь, и я покачал головой, когда Уокер поднялся с пола, все это время сверля меня взглядом, и откинулся на спинку скамьи.
— Да, — вздохнул я с притворным раздражением. — Определенно, это не поведение достойное «круга доверия».
Уокер фыркнул, и я слегка подмигнул ему.
— Ладно, сосредоточься, Ланкастер. Я собираюсь выйти на арену и забить миллион голов, чтобы мы победили, а ты собираешься поразить кучу людей и убедиться, что Дисней получит надлежащую защиту... Договорились?
— Почему моя работа звучит намного веселее, чем твоя? — поинтересовался я вслух.
Линкольн снова фыркнул, а затем заколебался.
— Ты можешь отключиться от Facetime? — спросил он.
Я нахмурился и кивнул, переключившись на обычный звонок и поднеся телефон к уху.
— Что случилось?
— Год почти закончился, — в его голосе звучал вопрос, на который все еще было легко ответить. Блейк была полностью согласна, даже если это означало, что нам иногда придется летать туда и обратно в Лос-Анджелес из-за ее работы.
— Да, так в чем вопрос? — спросил я невинно просто потому, что хотел услышать это от него. Линкольн Дэниелс любиииииииииит Ари Ланкастера.
— Ты... ты все еще возвращаешься домой? — его голос звучал так не по-Дэниелсовски, а это имя обычно ассоциируется с дерзким задирой. Ум-ари-тель-но7.
Хмм, я никогда не замечал, что в этом слове было мое имя.
Подходяще.
— Ари?
— Прости, о чем ты спрашивал?
— Пошел ты, — прорычал он, наконец-то поняв мою маленькую шутку.
Я взглянул на Уокера, который притворялся, что не подслушивает, хотя все его тело было напряжено. Бедный Дисней, он еще не знал, что я собираюсь убедиться: тот поедет со мной. Учитывая, как хорошо он справился, и то, что Бендер объявил о своем уходе из «Далласских рыцарей», это будет легкой задачей.
— Да, Линк. Твой пупсик все еще планирует вернуться домой.
Последовало долгое молчание, как будто моему приятелю было трудно сдерживать эмоции.
— Пупсик? — наконец сказал он, и голос звучал бесконечно счастливее, чем до моего ответа.
— Не нравится? Я еще попрактикуюсь.
Я странно улыбался в трубку, но это было оправданно. Линкольн Дэниелс собирался навсегда стать моим лучшим другом.
— Заставь их плакать, Ланкастер, и пожелай удачи Диснею, — добавил Линкольн, когда я услышал, как кто-то на заднем плане зовет его по имени.
— Ты же забиваешь эти голы, — ответил я, прежде чем повесить трубку.
— Линкольн, эм... он передал привет? — спросил Уокер, весь такой милый и простодушный. Его обычная манера поведения.
— Возможно, пожелал удачи.
Уокер оживился.
— Подожди... Он так сказал? Пожелал удачи?
— Я сказал, что он «возможно» пожелал удачи.
— Ари, — захныкал Уокер, выглядя таким жалким, что пришлось дать то, чего он хотел.
— Отлично, он действительно пожелал тебе удачи.
Уокер подпрыгнул и исполнил танец шимми. Я возмущенно усмехнулся.
— Я все время говорю удачи, черт возьми, и шлепаю тебя по заднице! Чего еще не хватает?
Уокер застыл, не успев покачать задницей.
— Точно, это абсолютно то же самое.
— Ты специально так говоришь! Я не люблю снисходительности, Уокер Дэвис. Сегодня никаких шлепков по заднице!
Он притворился наказанным, хотя все гребаное тело сотрясалось от смеха.