Только лишь подан был самовар, пришел и государь кушать чай (и опять поцеловал у нас руки). Чайный стол приготовлен был у окна, к которому, кто мог, подмостился, чтобы лучше было видно государя и тут только поверили, что государь целовал у нас руки, когда сами увидели. Мы просили его садиться, но государь показал место сперва Пелагее Андреевне для наливания чая, а мне против нее; сам же сел посредине и спросил — где хозяин? Мы отвечали — в низах, у князя Волконского. — Почти в тоже время, как мы о нем говорили, пришел и Алексей Андреевич и государь показал ему место рядом с собою и, во все время, пока пили чай, выспрашивал у него с большими подробностями о климате, произведениях природы и о поездках на ярмарки.
Напившись чаю, государь поблагодарил за угощение, поцеловал у нас руки и, пожелав нам спокойной ночи, пошел в спальню. У нас была приготовлена и собрана на стол закуска, но государь, отпробовав несколько, велел подать из своего запаса кушанье английского приготовления.
Поутру, лишь только государь встал от сна, пришел к князю Волконскому купец Колосов и просил передать государю свое желание, чтобы государь пожаловал на освящение устроенного им Засимо-Савватиевского храма, имеющее быть 4-го августа. Когда Волконский передал государю желание Колосова, государь отвечал — «Передайте от меня благодарность Копосову. Я очень бы рад его просьбу исполнить, но не могу изменить маршрута. Освящение храма пройдет, быть может, до 2-х часов, а мне к этому времени далеко уже должно быть».
Была приготовлена у нас утренняя закуска, но государь сказал — «Я не могу теперь кушать ничего, благодарю!»
Вслед за сим он прислал через адъютанта своего нам подарки: Алексею Андреевичу перстень, а мне и Пелагее Андреевне по фермуару. Экипажи были уже поданы, и государь вышел в зало, готовый в путь. Мы поблагодарили его за подарки и он, как бы в ответ на это, сказал прощальное приветствие — «Прошу меня любить и помнить, а я очень рад, что с вами познакомился». — Потом поцеловал у меня и Пелагеи Андреевны руки, поклонился всем нам и отправился в путь.
Выезжая за город, государь пожелал еще раз взглянуть на Каргополь и, увидавши женский монастырь, приказал ехать туда — был там очень недолго, потому что его там не ожидали и все были в сильном расстройстве, вследствие пожара, бывшего незадолго пред тем; так что говорят и сама настоятельница игумения Павла явилась пред ним не в монашеской одежде: так сильно растерялись все, завидев нечаянный царский приезд».
Из Каргополя, император Александр проехал в Олонецк и Сердоболь и затем в Валаамский монастырь. Государь отправился в обитель на лодке, не взяв с собой никого кроме камердинера и прибывшего для встречи его в Сердоболь эконома монастыря иеромонаха Арсения. Поздно вечером, 10-го августа, (после трехчасового переезда через озеро, более 30 верст от Сердоболя до Валаама) августейший посетитель благополучно прибыл к пристани монастырской. Когда государь с экономом уже всходили на гору, по гранитной лестнице, в монастыре узнали о приезде императора, затрезвонили во все колокола и братия начала сходиться со всех сторон к собору. Государь стоял на церковном крыльце и внимательно смотрел на монахов, поспешавших друг пред другом. По приготовлении всего в соборе, клиросные запели: «Спаси Господи» и «Достойно есть». — Войдя в собор, государь стал на середине, игумен был в ризе и со крестом, а иеродиакон в стихаре; при отворенных царских вратах возгласили эктению и многолетие, после которого император изволил прикладываться к местным иконам. Сняв с себя ризы, игумен стал за амвоном с братиею; государь подошел к нему, принял благословение, сперва от него, а потом от всех иеромонахов, целуя у каждого руку, но своей никому не давая, затем кланялся всей братии и когда, пораженные смирением государя и благодаря его за милостивое посещение, все поклонились в землю, он сказал кротко, — «что бы ему никто не кланялся поклонением в землю, подобающим лишь Богу!» — Осмотри собор, государь выразился — «собор у вас прекрасный». — Потом в сопровождении всей братии пошел в церковь преподобных, — где приложился к раке над св. мощами, а оттуда отправился в кельи игумена; здесь пил чай, пригласив игумена сесть; старшая братия стояли кругом. В простой речи от сердца, настоятель благодарил императора за посещение обители, а государь отвечал ему, — «что давно уже хотел побывать в Валаамском монастыре, но не находил случая», расспрашивал о древности обители, о порядке службы церковной и часах, когда она совершается. Благочинный (иеромонах Дамаскин) отвечал на все вопросы подробно, и спрашивал: в какие часы повелено будет начинать каждую службу во время пребывания государя, а также не оставить ли положенных чтений для сокращения? — Государь требовал, чтобы все было исполняемо неизменно, по положению. — Чрез несколько времени император пожелал идти отдохнуть и, в сопровождении игумена и старшей братии, отправился в гостиный покой.