Значительно менее талантливый и тоже не обладавший серьезными познаниями в области экономики — насколько помнится, он вообще имел лишь домашнее образование — Н.В.Шидловский[164] отличался дотошностью и входил в тщательное рассмотрение всех подробностей проекта, вплоть до редакции его отдельных статей. Последнее объяснялось его прежней службой в Государственной канцелярии, где он был статс-секретарем одного из департаментов и благодаря этому близко знаком с законодательной техникой. Шидловский был также противником политики Витте, и представителям Министерства финансов в департаментах Совета приходилось постоянно вести с ним словесную полемику.
Более беспристрастным, можно сказать, бесстрастным участником прений по финансовым вопросам был Тернер. Бывший профессор Петербургского университета, перу кото — рого принадлежало несколько небезынтересных исследований по экономическим вопросам[165], Тернер стремился подвергать ученому анализу отражающиеся на народной жизни проекты экономического либо финансового характера. От науки он, однако, уже к этому времени несколько отстал и вообще заметно устарел, так что большого впечатления своими речами не производил и значительным влиянием не пользовался.
Как бы то ни было, вопросы сметные и податные подвергались при участии как означенных, так и некоторых других лиц тщательному обсуждению, а касавшиеся их проекты испытывали значительные изменения в сторону их несомненного улучшения. Достаточно упомянуть в этом отношении утвержденное в 1898 г. положение о промысловом налоге, составлявшее первую попытку ввести у нас прогрессивное подоходное обложение, по крайней мере, в отношении крупных, обязанных публичной отчетностью предприятий[166].
По вопросам управления и вообще внутренней политики, а также по вопросам школьным и учебным наиболее видную роль играл А.А.Сабуров — министр народного просвещения в последние годы царствования Александра II. Являясь наиболее решительным и ярким представителем либерального течения в Государственном совете, он мало вдавался в подробности обсуждавшихся законопроектов, ограничиваясь обыкновенно критикой лишь наиболее реакционных его правил. Блеском речь его не отличалась — говорил он медленно и как-то вяло, причем избегал всяких личных нападок и обостренных с кем-либо пререканий. Влияние Сабурова, а оно, несомненно, было, проявлялось преимущественно за кулисами, в «кулуарах» Государственного совета, где вообще обыкновенно происходили сговоры и соглашения между сторонниками отдельных мне — ний, в особенности же с представителями ведомств. Впрочем, либеральная оппозиция имела и частные совещания у себя по квартирам, конечно отнюдь не оформленные. Среди лиц, назначенных в полном составе тою же властью, не могло быть и речи об образовании чего-либо похожего на политическую партию, тем более стоящую в оппозиции к правительству.
Положение членов Совета, стремившихся отстаивать права общественности, было вообще очень трудное. Всякие попытки в этом направлении признавались в то время чуть что не революционными. Доходило это до такой степени, что когда однажды по обсуждавшемуся проекту земским учреждениям представлялось какое-то новое право (к сожалению, не припомню, какое именно), введенное в журнал департаментов указание на значение земских учреждений и вообще общественной инициативы было статс-секретарем департамента Философовым почти целиком исключено, хотя Философов сам был земским гласным и притом сторонником местного самоуправления. Если принять во внимание, что журналы департаментов Совета опубликованию отнюдь не подлежали и дальше Общего собрания Совета никуда не шли, а просто сдавались в архив, приведенный факт нельзя не признать красноречивым свидетельством больше чем боязливого отношения правительственных верхов к этой стороне государственной жизни.
Другим заметным членом либерального лагеря, также принимавшим деятельное участие в рассмотрении проектов, касавшихся управления, был кн. Л.Д.Вяземский, бывший ранее управляющим уделами[167], а перед тем атаманом уральского войска[168]. Среди членов Совета Вяземский приобрел известность после испытанной им крупной неприятности. Ему был объявлен в приказе по Военному министерству высочайший выговор за вмешательство в распоряжения правительства, и одновременно он был устранен от участия в заседаниях Государственного совета на довольно продолжительное время за то, что при разгоне очередной, преимущественно студенческой, демонстрации у Казанского собора вступился в действия полиции и, пользуясь своим военным званием, оградил от казачьих нагаек нескольких курсисток[169].
165
См.: Тернер Ф.Г. Государство и землевладение. Т. 1–2. СПб., 1896–1901; Он же. Вопросы, возникающие по предмету улучшения быта крестьян. Извлечение из данных, представленных губернскими совещаниями Министерству внутренних дел. СПб., 1902.
166*
Промысловый налог состоял из нескольких отдельных налогов, взимаемых с разных предприятий и лиц по разным принципам. В частности, предприятия, обязанные публичной отчетностью (то есть, фактически, акционерные общества) уплачивали дополнительный сбор с прибыли по прогрессивной шкале (от 3 до 12 % прибыли), причем ставка налога определялась исходя из отношения прибыли к уставному капиталу.
167*
Департамент Уделов в составе Министерства императорского двора был ведомством, управлявшим общим имуществом императорской фамилии (удельным имуществом) — преимущественно доходными землями и лесами, а также капиталами, доходы от которых распределялись между членами императорской фамилии. Также в управлении Уделов находилась существенная часть недвижимых имуществ, принадлежащих монарху по должности (так называемые «государевы имущества»), а также и некоторые личные имущества монарха.
168*
Атаманы (полное название должности — наказные атаманы) казачьих войск традиционно назначались из генералов, не принадлежащих к казачьему сословию.
169
Демонстрация студентов 4 марта 1901 г. на площади перед Казанским собором в Петербурге, протестовавших против применения «Временных правил» 1899 г. об отдаче в солдаты участников студенческих волнений, была жестоко разогнана полицией, казаками и жандармами. По неофициальным данным было несколько убитых и свыше 100 раненых. Около 1 тыс. человек были арестованы. Пытавшийся остановить избиение член Государственного совета кн. Л.Д.Вяземский получил императорский выговор «за вмешательство в действия полиции при прекращении уличных беспорядков» (Искра. 1901. № 3. Апрель).