Затем последовало бегство в Турцию и длительные мытарства по Европе. Осев, наконец, в Париже, Гурко до последних дней своей жизни пытается организовать умеренный «правый центр», выступая энергичным членом «парламентской группы».
В 1920 г. он оказывается в числе инициаторов создания Союза сельских хозяев в Париже. В 1926 г. входит в возглавляемый П.Б.Струве оргкомитет и принимает деятельное участие в подготовке и проведении Зарубежного съезда, долженствовавшего объединить всю русскую эмиграцию. На съезде он делает «Доклад о земле», легший в основу аграрной резолюции. Вновь прагматик Гурко вызвал яростные нападки идеологов, предложив признать все земельные захваты, «предать забвению все имущественные преступления, совершенные в России в период революции» и непременно «закрепить земли в собственность», что только и позволит восстановить «земский мир»[36].
В.И.Гурко скончался в Париже 18 февраля 1927 г. Государственный деятель, которого по энергии и интеллектуальному потенциалу ставили вровень с М.М.Сперанским и Д.А.Милютиным, ушел из жизни, оказавшись практически невостребованным Россией начала века.
Забвение постигло и сочинения Гурко. Спокойный тон, отсутствие откровенной «партийности» делали его работы непригодными ни для правой, ни для левой «мельницы», И потому они оказались прочно и незаслуженно забыты, а вернее, «вытеснены» (пользуясь фрейдистским термином) из российского общественного сознания. Между тем Гурко не только недюжинный аналитик, но и превосходный портретист. Возможно, сказались наследственность и семейная традиция — бабка Гурко по материнской линии графиня Салиас де Турнемир (урожденная Елизавета Васильевна Сухово-Кобылина) была в свое время широко известной писательницей, выступавшей под псевдонимом Евгения Тур на страницах «Современника» и «Русского вестника». Перу Гурко принадлежит, в частности, одна из лучших политических биографий последней императорской четы «Царь и царица» (Париж, 1927).
Рецензенты отмечали, что Гурко в ней удалось с честью справиться с трудной задачей, обнаружив «много психологического чутья и отличное понимание механизма, управляющего людскими поступками. Книга его — прежде всего книга умного человека»[37]. Эта работа Гурко недавно была переиздана в России.
Воспоминания Гурко, позволяющие судить об общих закономерностях формирования аппаратной политики старой России, совершенно уникальные в отечественной мемуарной традиции, до сих пор были известны только в английском переводе, для которого текст их был перекомпонован и несколько сокращен. В тех случаях, когда редакторы не могли разобрать фамилии упоминаемых лиц, они использовали описательные обороты[38], обширные подстрочные комментарии Гурко иногда вносились в основной текст, но иногда и опускались вовсе.
История текста известна нам крайне фрагментарно. Работать над мемуарами Гурко начал, по всей видимости, сразу после переезда в Париж в 1920 г. Уже в 1922 г. он публикует большой очерк «Что есть и чего нет в «Воспоминаниях графа С.Ю.Витте»»[39], некоторые пассажи которого буквально совпадают с текстом воспоминаний Гурко. В 1924 г. воспоминания Гурко о периоде революции и Гражданской войны публикуются в «Архиве русской революции» И.В.Гессена. Следует предполагать, что эта работа продолжалась до самой смерти Гурко и не была закончена, последние части воспоминаний (V и VI) явно отмечены печатью незавершенности и, по всей видимости, не прошли окончательной авторской правки.
Несмотря на то что Гурко провел последние годы жизни во Франции, все наши обращения во французские хранилища не дали результата — местонахождение рукописи русского оригинала воспоминаний установить не удалось. Текст настоящего издания воспроизводится по машинописной копии, хранящейся в Гуверовском институте войны, революции и мира при Стэнфордском университете (США).
Машинопись включает более 700 листов, отпечатанных с обеих сторон по правилам дореформенной орфографии. Первые три части имеют рукописную правку, предположительно рукой самого Гурко, части 4–6 лишены такой правки, можно заключить, что они печатались с рукописи уже после смерти Гурко. Некоторые характерные ошибки (пунктуация в русском тексте по правилам английского синтаксиса: ошибки в согласовании членов предложения; передача «0», выступающей в качестве инициала, как «О» и т. п.) заставляют думать, что, хотя переписчик безусловно очень хорошо владел русским языком, он не был для него родным. Такого рода погрешности, если текст допускает однозначное толкование, исправляются в настоящем издании без специальных оговорок. Гурко в годы революции лишился архива, о чем весьма сожалел, и писал по памяти, освежая ее публиковавшимися в то время материалами, за появлением которых внимательно следил. Тем не менее в тексте имеется некоторое число ошибочных датировок известных событий, которые в таких случаях также исправляются без специальных оговорок.
38
Так, например, неразобранная в оригинале фамилия А.Н. Никитина была заменена характеристикой «представитель Петербургской городской думы».