— Пока я спал, он купил два билета на Гоа. На самолёт! Когда я ему объяснил, какой карбоновый след оставит наш полёт, он нагнулся и рассмеялся мне в лицо. Такой поступок я простить ему не мог.
— Какая поучительная история, Маэда-кун12, — покачал головой тэнгу. Меня тронуло его неформальное обращение. — И как вы себя чувствуете сейчас, без партнёра.
— Прекрасно, Хасэгава-сан, как будто каменный жернов с плеч скинул.
— Ну что ж, ну что ж, — сказал тэнгу, закрывая блокнот. — Не вижу причин для отказа в вашем ходатайстве. Как раз вчера один уважаемый человек обратился в наше посольство с просьбой порекомендовать учителя японского языка и этикета для своего сына. Господин… э-э… Трифонов ведёт активную торговлю с нашим государством и хочет, чтобы его сын был готов со временем войти в семейный бизнес. Уверен, вы отлично с этим справитесь.
Он положил передо мной на стол золотую визитку с чёрным тиснением.
— Позвоните ему незамедлительно, и он скажет, куда подъехать. Жалование в высшей степени достойное. Приступайте.
***
Мальчика звали Родионом и ему было восемь лет. Когда я об этом узнал, выдохнул с облегчением. Меньше всего я хотел прививать японскую культуру избалованному подростку. Радость моя была недолгой.
На первом уроке под губкой взорвался взрывпакет, подключенный к радиоуправляемому детонатору и мне оторвало кисть руки. Я поспешно запинал оторванную конечность под стол и сделал вид, что всего лишь слегка обжёгся. Ночью, отращивая новую кисть, я пообещал себе быть более осмотрительным.
Следующим утром я взялся за ручку двери, и меня ударило током. Когда кожные покровы восстановились неполностью, это очень больно, поверьте мне на слово. Я собрал всё своё самообладание и пошёл в класс устраивать чайную церемонию.
Ничего не вышло. Маленький сорванец заменил чай маття13 на перемолотую зелёную аджику. Так сказала кухарка Графира-онисан14, когда отпоила меня маслом и понюхала тябако15 с чаем.
Я решил, что пришло время поговорить с отцом. Господин Трифонов, мужчина внушительных достоинств, с лицом, покрытым следами его мужества и непреклонности, сказал:
— Слышь, Ёся, я тебе такие бабки плачу, чтобы ты мне тут сопли по ковру размазывал? Если ты, взрослый фраер, не можешь на мелкого …дюка накатить, иди ослам хвосты крутить. Ты понял?
Я кивнул утвердительно, хоть и не был уверен, что правильно перевёл его слова. Кажется, основная мысль, которую пытался донести мой наниматель, заключалась в том, что я должен рассчитывать на собственные силы, не ожидая помощи извне. И тогда я решился на отчаянный шаг.
Решение пришло мне в голову, когда я гвоздодёром вытаскивал гвозди, которыми кто-то, а кто именно я не сомневался, прибил мои гэта16 к деревянному настилу перед входом в мою комнату. Когда до полуночи оставалось несколько минут, я сбросил костюм и надел кимоно. Встав перед зеркалом, я затрясся всем телом. Руки мои стали короче, а ноги вытянулись почти на два кэна. Глаза вылезли из орбит, а рот растянулся от уха до уха в широкой улыбке во все мои семьдесят два зуба. Мама находила меня в истинном облике очень красивым, но люди пугались до заикания, и именно это мне сейчас и было надо. Я сунул за пояс боевой веер, в рукав — лакированную шкатулочку цвета бедра испуганной нингё17, обул гэта, зияющие дырами.
Крадучись, перебегая от дерева к дереву, я добрался до стены дома Трифоновых. Держась мёртвых зон висящих повсюду камер, я проскользнул к окну спальни маленького засранца и осторожно заглянул внутрь. Мой ученик лежал в кровати со смартфоном и, судя по бегающим по лицу бликам, смотрел видео. Я тихонько постучал веером в окно. Мальчик не обратил внимание. Я постучал ещё раз, сильнее. Он вытащил наушники из ушей и оторвался от смартфона. В тот момент, когда он посмотрел в окно, я выскочил из-за стены.
Мой пылающий веер подсветил снизу лицо с вытаращенными глазами и огромной пастью. Узнать меня в истинном облике мальчик, конечно, не мог. Я исполнил угрожающий танец нихон-буё, каким мои предки, ещё не достав мечи, обращали в бегство противника. Родион думать забыл про свой телефон. Он, разинув рот, смотрел на чудовище за окном, то есть меня. В щель между створками потянулась струйка его страха. Не прекращая танцевать, я открыл шкатулку и веером направил его внутрь.
Не успел я от стремительного ха18 перейти к леденящему душу кю19, как отъехала в сторону зеркальная дверца шкафа и оттуда вывалилось что-то огромное, покрытое бурым мехом. Родион бросил в новую напасть смартфон и издал истошный вопль. В доме захлопали двери, загорелся свет.