Но воин не слишком обращал на них внимание – жизнь в храме, а тем более в Яслях Боли, учит сосредоточиваться на главном, несмотря на неудобства. Наедине с самим собой он может, наконец, отрешиться от того, что его окружало и помедитировать. Не склонному к магии Ривлоку здорово помогала эта процедура, которой его когда-то научил единственный в Эргоне друг, последние годы являвшийся его командиром. Незаметно для себя измученный воин провалился в воспоминания. События давних лет встали перед глазами будто это происходило вчера.
***
Его родной город тогда разграбили Черные Всадники. Они убили всех взрослых мужчин, а женщин и детей согнали в деревянные сараи на окраине. Продержали их там до поздней ночи. Затем, погрузив в клети на телегах повезли в Кейол.
В свои семь лет Ривлок был толстым мальчиком, да и ростом уже тогда на голову выше сверстников. До того, как войско Кейола напало на Лиданию, он жил на улице, питаясь тем, что мог найти на помойках, а потому и сам не понимал, отчего не был таким же тощим, как и его собратья-сироты. Наверное телосложение досталось ему от родителей, которых Ривлок совсем не помнил. Одно мальчик знал точно – сыном благородных родителей он не был, иначе бы не бродил по улицам в поисках пропитания.
По дороге в Кейол пленников ни разу не покормили и когда их по прибытии выгнали на большую площадь перед храмом, они еле передвигали ноги.
– Теперь вы принадлежите Цашесу! – услышал Ривлок громоподобный голос, разнесшийся над толпой. – И ваши жизни либо прервутся сегодня, либо будут отданы в услужение ему!
Он не видел говорившего, так как стоял в середине скопления людей, но помнил, что тогда думал – кто же такой этот Цашес и почему отныне они должны ему принадлежать?
Голос стал тише и начал сыпать приказами:
– Младенцев, невинных дев и детей до семи лет – на жертвенник! Мальчиков от семи до десяти – в Ясли Боли! Остальных – псам!
Послышались крики, удары, плач. Людей делили на группы в соответствии с указаниями. Ривлока определили в Ясли.
Загнав детей в длинные каменные бараки с деревянными полками вместо постелей, воины в черной броне удалились, предоставив их самим себе. Многие дети плакали, один из благородных порезал себе руку в сильном желании помереть.
"Вот дурак", – подумал тогда Ривлок, влезая на одну из полок.
Умереть всегда успеть можно, а сейчас нужно узнать чего от них хотят. А там, глядишь, и выжить получится. Он, наверное, был единственным, кому тогда удалось уснуть – уличному мальчишке доводилось спать и на более жесткой поверхности, чем голые деревянные доски.
Ближе к полуночи его разбудил новый гул испуганных детских голосов. Он поднял голову и увидел вплывающую в барак призрачную тень в капюшоне. Она остановилась недалеко от входа и зависла в воздухе. Вслед за ней в помещение вошел грязный мальчишка, ростом ниже всех присутствующих здесь детей.
Тень прошипела что-то развернувшись к новенькому и выплыла наружу. Высокие створки дверей снова захлопнулись. Низенький паренек, не обращая внимания на остальных, влез на свободную полку, лег и отвернулся к стене.
Так Ривлок первый раз увидел Тидреда.
На следующий день им принесли поесть. Котел какой-то бурды и несколько ведер теплой мутной воды. Кучу пустых деревянных мисок просто бросили на пол.
Первая драка в бараке произошла именно тогда. Дети дрались за еду, вырывая друг у друга наполненную посуду, а воины в черных латах хохотали и подзуживали дерущихся.
Ривлок дождался пока утихнут страсти и подойдя к котлу увидел, что еды там хватит как минимум еще десяти таким, как он. И чего было ссориться?
Насыпав себе в миску осклизлой каши, Ривлок ладонью начал отправлять ее себе в рот, так как ложек им так и не дали. Он обратил внимание, что паренек, которого привела тень, так и не подошел к котлу. С трудом доев отвратительое на вкус варево, Ривлок набрал порцию в свободную миску и подошел к новенькому.
– Держи, – сказал он внимательно осматривающему его сидящему на полке мальчишке. – Не помирать же с голоду только потому, что нас заперли здесь, как скот. Хотя жрачка и правда скотская. На мусорках и то вкуснее.
– Спасибо, – новенький и не думал прикасаться к протянутой ему еде. – Меня не заперли. Я сам сюда пришел.
И улегшись, он вновь отвернулся к стене.
Пожав плечами, невозмутимый Ривлок съел и эту порцию, решив, что силы ему вскоре понадобятся, и, вернувшись на свое место, уснул. Улица научила парнишку наедаться впрок, несмотря на вкус пищи, и что сильная резь в желудке – худшее из зол.
А наутро пришли трое мужчин. Приказали величать их Наставниками. Они дали детям настоящее оружие, поставили в пары и заставили сражаться.
– Слабые нам не нужны, – говорили тогда им обнаженные по пояс воины, с усеянными шрамами торсами. – Кто выживет сегодня – на день приблизится к служению Хозяину. А завтра начнется ваша настоящая учеба.
Оружие они высыпали в общую кучу, и дети схватили кто что успел. Ривлоку достался поржавевший одноручный меч, Тидред удачно вытащил узкий и длинный обоюдоострый кинжал.
– А если я не буду? Если я не хочу? – робким голосом произнес один из ребят постарше, не прикасаясь к брошенному на камни оружию. – Я не хочу никого убивать.
– Твое право, – пожал плечами один из изуродованных шрамами мужчин.
Он подошел к говорившему и схватил за волосы. В мускулистой руке блеснуло лезвие кривого кинжала, и на горле мальчишки появилась багровая полоса. Отбросив от себя агонизирующее тело ребенка, Наставник спросил, обведя детей глазами:
– Кто-нибудь еще не желает драться?
Больше перечащих не нашлось. Дети смотрели на тело паренька с расползавшейся вокруг головы темной лужей и отрицательно мотали головами.
– Вот и славно, – хмыкнул убийца. – За дело!
Первым в поединок поставили низенького парнишку, против вооруженного топором высокого, почти с Ривлока, но очень худого мальчика лет восьми. Он еле держал в руках тяжелое оружие и плакал. Тидред подошел к нему и, не давая вскинуть топор, мгновенно воткнул кинжал парнишке в шею, тут же выдернув обратно. Его противник упал на землю, из раны хлынула кровь. Руки упавшего все так же стискивали топор, который его хозяин не успел использовать. Многие заплакали, кого-то вырвало. Бросив клинок на землю, Тидред вернулся в толпу стоявших кругом детей.
– Не жалко? – с неприязнью обратился к нему Ривлок.
– Нет! – зло огрызнулся низкий мальчишка. – Или я его, или он меня. Когда наступит твоя очередь помни об этом.
До того момента как вызвали Ривлока прошло восемь поединков. Воины оттаскивали трупы в сторону, а дрожащие победители отходили в сторону на трясущихся ногах. И повсюду стоял детский плач.
– Эй ты, толстый! – крикнул один из Наставников. – Да, ты! Чего прячешься? Выходи и бейся! Докажи, что ты достоин прожить этот день!
Противником высокому Ривлоку выбрали парнишку лет десяти. Он держал в руках короткую шпагу и держал ее уверенно. Счастливая улыбка на его лице давала понять, что обращаться с этим оружием он умеет. Видно мальчик был из благородных и уже успел приобщиться к искусству фехтования.
– Стой! – придержал Ривлока за рукав Тидред и быстро-быстро начал говорить: – Слушай, меч для тебя слишком тяжел, а этот парень, судя по его виду, дерется шпагой не первый раз. Твое преимущество – вес. Сбей его с ног и делай дальше что хочешь. Ты не должен позволить ему двигаться!
– Ты думаешь? – неуверенно спросил толстый поединщик.
– Ну что ты стоишь? А ну быстро сюда! – голос Наставника стал жестче.
Ривлок встал напротив паренька со шпагой и, едва услыхав сигнал, бросился на противника. Вняв совету Тидреда, он швырнул меч мальчишке в лицо и когда тот прикрылся от него своим клинком – врезался в грудь оппонента плечом. Не устояв на ногах от неожиданного удара, благородный упал на камни. Ривлок взгромоздился на него сверху и, вырвав шпагу из руки паренька, начал с перепугу бить его рукоятью. Он бил мальчика долго, пока лицо противника не превратилось в однородную массу из крови и костей. Только тогда один из Наставников оттащил его и придя в себя Ривлок увидел, что обмочился.