— Не могу, Марта. Сама знаешь, что не могу. Да и никто другой в подобной ситуации. Вообще… зачем обязательно ожидать самого худшего? Подумаешь, какой-то врач сказал, что нет надежды! Да что он понимает! Какая-то там простуда — и чтобы она повалила нашего старого пройдоху?! Сколько раз попадал он в куда худшие переделки… Выкарабкается и на этот раз, Марта! Вытри глаза и прекрати плакать.
Во взгляде жены читалось колебание. И все же на душе у нее явно полегчало. Лемхович криво ухмыльнулся. Даже Марта не сумела уберечься от сладкого яда его всемирной славы. Предугадать судьбу Игнасио не мог бы сейчас ни он, ни кто бы то ни было, однако она верила, что великий Лемхович не ошибается. Что ж, пусть! Пусть думает, что, вопреки опасениям врача, Игнасио выздоровеет. Чем черт не шутит, а вдруг и впрямь…
— Ты уверен? — Марта утерла слезы скомканным платочком, потом пригладила тронутые сединой волосы. — Ты ведь это не для того, чтобы просто меня успокоить? Ох, Адам, я так встревожилась, когда увидела его в постели…
— Выкарабкается! — решительно подвел черту Лемхович. — Это ведь Игнасио, а не какой-то там современный хлюпик. Он — и чтобы умер от простуды?! Ерунда!
— Спасибо, Адам! — теперь Марта действительно успокоилась. — Звони почаще. И скорее возвращайся.
— Через два дня вылетаю. Ни под каким видом не принимай приглашений. Я не намерен никуда ездить — по меньшей мере месяц.
— Дай бог! — она недоверчиво покачала головой. — Что ж, я тебя жду. До свидания. Пойду взгляну, как там Игнасио.
Экран погас. Лемхович рассеянно шагал из угла в угол гостиной. Потом подошел к окну во всю стену, лбом прислонился к прохладному стеклу. Только теперь до него стало по-настоящему доходить услышанное. Заболел Игнасио, мог умереть. А его самого, что держит его в столице этой далекой страны? Очередной научный конгресс, еще десяток интервью, еще полсотни ничего не оставляющих в памяти встреч…
Внизу блестели огни вечернего города. Среди причудливых нагромождений фасадов из стекла и металла темнели массивы многоэтажных висячих садов, по широким проспектам мчались автомобили. Вдали, в старых кварталах, романтично светились окошки традиционной прямоугольной формы. Лемховичу нравилась архитектура прошлого века, нравилась своей сдержанностью, строгой функциональностью, отсутствием модернистских ухищрений. Панельные жилые корпуса навевали ему некое спокойствие, ассоциировались с далеким от современной суеты аскетизмом.
Гость перевел взгляд на темную цепь гор, высившуюся за старинными кварталами. Впрочем, и там светились какие-то огоньки. Гостиницы? Приюты для туристов? Далеко справа в небо упиралась залитая светом прожекторов башня старого телецентра. Лемхович поморщился. Башня напомнила о предстоящем интервью. Стоило об этом подумать, как в дверь постучали.
— Войдите! — громко сказал он.
На пороге появилась переводчица: высокая русая девушка с неизменной веселой улыбкой, необычайно преображавшей ее некрасивое лицо.
— Добрый вечер, профессор. Простите за вторжение, но мне только что позвонили с телевидения. Машина будет перед гостиницей в десять утра.
— Что ж, ладно, — рассеянно кивнул Лемхович. — Я как раз о них думал. Не беспокойтесь, милая барышня, все будет в порядке. Что-что, а интервью давать я научился.
Смущенно пожелав ему спокойной ночи, переводчица вышла. Лемхович утомленно опустился в кресло и машинально потянулся за любимой книгой, лежавшей на столике. Это были «Классические японские трехстишия». Но из чтения ничего не получилось. Перед глазами стояло загорелое, морщинистое лицо Игнасио.
В какой-то момент буквы все же обрели четкость. Книга была раскрыта на одном из хокку Басе:
Снаружи, за стенами тридцатиэтажного отеля, свистел ветер.
2
Дорога серпантином карабкалась в гору, по обе ее стороны заросли орешника чередовались с залитыми солнцем травянистыми склонами. Время от времени она ныряла в тень густых буковых рощ. Над деревьями плыли пестроцветные кабинки канатной дороги.
— Повезло вашему городу с этой горой, — заметил Лемхович. — Немногие столицы могут похвастаться такими прекрасными условиями для туризма.
— Если останется время, можно будет съездить на вершину, хотите? — предложила переводчица. — Оттуда виден весь город. Кстати, это можно сделать и вечером: море огней, фантастическое зрелище…