Принеси мне свою любовь. Принеси мне ее грязь и скверну. Позволь окунуться в нее.
Ее любовник приблизился к постели с тем же соблазнительным атласным шуршанием. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Дыхание участилось. Кожа покрылась мурашками. Она чувствовала запах того, что пришло за ней. Комнату заполнил смрад гниющих сточных канав, но она не обращала на него внимания. Она чувствовала лишь запах одеколона — запах сосновых лесов, трубочного табака и потертой кожи. Ее безумие в последнюю ночь ее жизни достигло своего апогея — грезы и фантазии затмили реальность.
Пожалуйста, о, боже, пожалуйста, не заставляй меня ждать, пожалуйста… пожалуйста…
Но, почти не осознавая этого, Ева обнаружила себя, раскрыв любовнику свои секреты. Она раздвинула ноги, чтобы он мог войти в нее. Любовник поднял голову над кроватью. Ева не смела смотреть на него, чтобы не разрушить красоту последних драгоценных мгновений. Это был Леонард, и она верила в это. Один взгляд на мерзкую, блестящую, истекающую гноем тварь мог вдребезги разбить ее иллюзии. Поэтому она старалась не смотреть на нависшее над ней гигантское раздувшееся червеобразное существо. Его сегменты растянулись, явив огромную овальную пасть с рядами острых как бритвы зубов, и свисающими нитями едкой слизи. Она чувствовала, как капли его слюны жгут ее лоно.
Ну же… сделай это…
И ее любовник сделал. Бешено вращаясь, проник в нее, вызвав обжигающую боль. Разрезанная, искромсанная, она тонула в своей превратившейся в кровавую ванну постели. Продолжала кричать, испытав напоследок извращенный вкус порока. Уже буквально разорванная пополам, она наконец осознала, что смерь это действительно последний затяжной поцелуй любви.
21
Кэтлин брела через грязь, не в силах уже выносить ее гнилостные испарения. Казалось, что мир пах так всегда. В тесных, переполненных закоулках ее сознания уже не осталось воспоминаний о мире, незатопленном пузырящейся черной жижей. Она стояла и смотрела на грязь, чувствуя, как та омывает ее своими неторопливыми потоками.
— Не волнуйся, Джесси, — сказала она. — Мама вытащит тебя отсюда. Во что бы то ни стало.
Ослабшая от потери крови, она встряхнула головой, отгоняя головокружение. Ей нужно сконцентрироваться, иначе они никогда не выберутся отсюда. К счастью, ребенок был не тяжелый.
Она двинулась вперед, осторожно ступая ногами. Ей нельзя поскальзываться.
Всхлипывая, она крепче прижала ребенка к груди, несмотря на пульсирующую во всем теле боль. Но это не так уж и плохо — боль поддерживала ее в сознании и заставляла идти дальше.
Кэтлин задумалась, остался ли в округе кто-нибудь еще.
Она видела свет в некоторых домах, но это ничего не значило.
— Окей, Джесси, мама будет идти, пока не выведет нас куда-нибудь.
Многие дома на Пайн-стрит продолжали рушиться, поэтому Кэтлин не знала, куда идти. Но ей нужно глядеть в оба, потому что Джесси нельзя здесь находиться, а ей, ей-богу, нужно уже присесть.
Двигаясь на автомате на негнущихся ногах, она брела вперед через грязевое море.
22
Ферн О'Коннор сидела на кухне и ждала, всматриваясь во тьму.
Что-то слишком долго нет Марва, — подумала она, заглядывая в слив и морщась от невыносимого запаха. Он уже должен был вернуться.
Звонить Тессе было бесполезно. Она уже делала это три раза, но ей никто не ответил.
Ферн не знала, чего именно боится, но страх не уходил. Он жил внутри нее, холодный и ползучий, мешая думать рационально. Многое могло случиться. Марв мог захлебнуться и утонуть. Хотя это казалось маловероятным, потому что он был очень крепким, сильным мужчиной. Он мог надышаться испарений. Опять-таки, это тоже не казалось правдоподобным. Дома в районе разваливались, и его могло завалить обломками. Единственное, что спасало их дом до сих пор, догадалась она, это то, что он был построен из кирпича, и сможет пережить другие на многие десятилетия, если не века.
Когда Тесса позвонила, она утверждала, что на нее напали. Напали. Но кто или что? Вот этого Ферн и боялась больше всего — что то, что забрало Тессу, могло забрать и Марва.
О, почему он не взял с собой ружье?
Ферн прислушалась к девочкам в другой комнате. Они соединили свои приставки «Нинтендо ДиСи» и играли в «стрелялки». Они смеялись, подтрунивали друг над другом, радостно визжали и язвительно ворчали. Дети это что-то! Адаптируются очень быстро. Слава богу, интернет все еще работал, иначе им пришлось бы играть в настольные игры или читать книжки.