Я не была уверена, что смогу сказать нечто такое, что не даст им пищу для насмешек, и потому молчала.
Осторожно поднявшись на ноги, я повернулась к ним спиной, чтобы забрать рюкзак, стоявший на бачке. Увиденное заставило меня внутренне содрогнуться. Раньше он был цвета хаки, но теперь весь покрылся тёмно-фиолетовыми пятнами от виноградного сока. Натянув рюкзак, я обернулась. Девчонок уже не было. Дверь туалета захлопнулась, отрезая меня от их весёлого щебетания. Я осталась одна, насквозь промокшая.
Я подошла к раковине и посмотрела в обшарпанное, всё в пятнах зеркало над ней. Тонкие губы, большой, выразительный рот матери, огромные глаза и нескладная фигура отца. Тёмные волосы промокли и облепили голову, шею и плечи. Коричневая толстовка с капюшоном и зелёная футболка были теперь в фиолетовых, оранжевых и красных пятнах. Очки покрылись разноцветными каплями. Одна из них скатилась по носу и сорвалась в раковину.
Я протёрла очки бумажным полотенцем и снова надела их. Разводы на стёклах мешали видеть не меньше, а может, даже и больше.
«Дыши глубже, Тейлор», — сказала я себе.
Затем снова сняла очки. Намочив полотенце, протёрла их ещё раз, но разводы никуда не делись.
У меня вырвался нечленораздельный вопль разочарования и ярости. Я пнула пластиковую корзину под раковиной, отправив её и щётку, лежащую внутри, в полёт до ближайшей стены. Этого было мало. Я стянула с себя рюкзак и швырнула его обеими руками вслед за корзиной. Так как я больше не использовала свой шкафчик — определённые личности взламывали его или портили содержимое (я насчитала четыре подобных случая) — мой рюкзак был тяжело нагружен всем, что могло мне понадобиться во время уроков. От удара об стену он громко хрустнул.
— Какого хрена?! — прокричала я в окружающую пустоту, и мой голос эхом разнёсся по туалету. На глаза навернулись слёзы. — И что, чёрт побери, мне теперь делать?!
Хотелось что-нибудь ударить, сломать. Просто чтобы исправить несправедливость. Хотелось разбить зеркало, но я сдержалась. Такая мелочь скорее доказала бы мою беспомощность, чем успокоила бы меня.
Подобное происходило с первого дня в старшей школе, на протяжении полутора лет. Туалет был единственным безопасным местом, которое я смогла найти. Находиться там было одиноко и унизительно, но в этом убежище я могла от них скрыться. Теперь у меня даже его не осталось.
Я понятия не имела, что теперь делать с послеобеденными уроками. Пора было сдавать промежуточный проект по курсу искусств, но мне нельзя было прямо сейчас появиться в классе. Там будет София, и я могла легко представить себе её самодовольную ухмылку, заявись я туда в таком виде, будто только что неудачно пыталась перекрасить все свои вещи.
Кроме того, я только что шмякнула рюкзак об стену и очень навряд ли, что проект по искусству всё ещё в целости и сохранности.
Жужжание на грани восприятия становилось всё настойчивее. Руки дрожали, и я наклонилась, схватившись за раковину, сделала долгий медленный выдох и позволила внутренним барьерам рухнуть. Три месяца я держалась. А сейчас? Мне было уже всё равно.
Закрыв глаза, я почувствовала, как жужжание превращается в конкретную информацию. Многочисленные, как звёзды в ночном небе, крошечные узелки сложно организованных данных наполняли пространство вокруг меня. Можно было сосредоточиться на каждом и подробно рассмотреть. Эти узелки рефлекторно собирались рядом со мной с того момента, как мне в лицо выплеснули сок. Они отозвались на подсознательные мысли и эмоции, они были отражением моего гнева, моей ненависти к этим троим, как колотящееся сердце или дрожащие руки. Я могла, не задумываясь, остановить их или направить их движение с той же лёгкостью, как могла поднять руку или шевельнуть пальцем.
Я открыла глаза, ощущая разливающийся по телу адреналин, пульсирующую в венах кровь. Меня знобило от холодной влаги, пропитавшей одежду, от предвкушения и совсем немного — от страха. Все поверхности комнаты были покрыты насекомыми. Мухи, муравьи, пауки, многоножки, уховёртки, жуки, осы и пчёлы всё прибывали через открытое окно, скол плитки на потолке, щель рядом со сливом раковины. Двигаясь с поразительной скоростью, они собирались вокруг и занимали всё свободное место. Примитивные сгустки запросов и откликов, ожидающие указаний.