— И, — сказал Брайан, всё ещё сердито глядя на Лизу, — даже если она многое знает, это не значит, что она не может иногда протупить.
Лиза толкнула его в плечо.
— А какие у вас силы? — спросила я Брайана и Алека, надеясь сменить тему.
Но они не успели мне ответить. Я услышала лай снизу. Несколько секунд спустя я стояла в трёх шагах от дивана. Три рычащих собаки оттеснили меня и прижали к стене, слюна летела у них изо рта, их челюсти лязгали и пытались ухватить меня за лицо и руки.
2.08
— Отзови собак! — крикнул Брайан.
Самая крупная псина, уродливый ротвейлер, или дворняга с примесью ротвейлера, схватила меня челюстями за запястье. Мои колени чуть не подогнулись в ответ на боль, которая только усилилась, когда она внезапно рванула голову вбок и дернула мою руку. Я упала, и две другие собаки мгновенно оказались на мне — немецкая овчарка и какой-то голый терьер с отсутствующими ухом и глазом.
Немецкая овчарка продолжала лаять и щелкать зубами перед моим лицом, иногда хватая растрепанные волосы, чтобы потянуть их на себя. Вторая собака царапала меня когтями и покусывала, пытаясь найти уязвимое место, куда можно было бы вцепиться зубами.
Ротвейлер всё ещё сжимал моё запястье — он тянул его на себя, будто хотел куда-то меня утащить. Я стиснула зубы от боли и попыталась придумать, что ещё сделать, чтобы защитить руки, ноги и лицо, кроме как свернуться в позе эмбриона.
— Отзови своих ёбаных собак! — снова проревел Брайан.
Я почувствовала, как зуб или коготь процарапал мне ухо. Думаю, именно это так напугало меня, что моё хладнокровие дало сбой, и я закричала.
Через секунду или две, показавшихся мне вечностью, пока меня пыталась разорвать свора собак, раздался свисток. Услышав звук, собаки резко отступили. Одноглазый терьер несколько раз злобно гавкнул, и долгое время рычал, будто давая знать, что он всё ещё готов напасть и не оставит меня просто так.
Лиза и Алек помогли мне встать на ноги. Я тряслась как осиновый лист. Одной из рук я сжимала предплечье другой руки, чтобы остановить дрожь и успокоить боль. Слёзы навернулись на глаза, и я так сильно стиснула зубы, что заболела челюсть.
На противоположной стороне комнаты Брайан потирал тыльную сторону одной из ладоней. Три собаки сидели по струнке в трёх метрах от девушки, которая лежала на земле. Из обеих её ноздрей текла кровь. Я узнала её по фото, которое видела на посвященной ей странице вики. Рейчел Линдт. Адская Гончая. Сука.
— Блядь, ненавижу, — зарычал Брайан на девушку, делая акцент на ругательстве, — когда ты доводишь меня до такого.
Сука чуть приподнялась, наполовину прислоняясь к стене напротив, откуда ей было лучше видно комнату. И меня. Увидев её в лицо, я поняла, что моё впечатление от фото на сайте было верным. Она не была привлекательной. Недоброжелатель мог бы назвать её «бучем», и я тоже не испытывала к ней добрых чувств. Её черты подошли бы больше парню, а не девушке. У неё было квадратное лицо, густые брови и, по видимому, неоднократно сломанный нос. Возможно, он в очередной раз был сломан минуту назад, потому что из её ноздрей текла кровь. Она была плотного телосложения, но не толстой. Её торс был шире, чем мой вместе с руками, прижатыми к туловищу — и шире и толще, и мышц гораздо больше. На ней были ботинки, чёрные драные джинсы и зелёная армейская куртка поверх серой толстовки с капюшоном. Её рыжеватые волосы были слишком коротко подстрижены.
Я глубоко вздохнула. Затем медленно, чтобы не запинаться и не позволить голосу дрогнуть, я спросила:
— Нахуя ты сделала это?
Она не ответила. Вместо этого она облизала верхнюю губу, слизывая кровь и улыбнулась. Грубая, самодовольная, насмешливая ухмылка. Даже при том, что именно она лежала на полу с кровотечением из носа, в её голове она была победителем. Или типа того.
— Твою ж, сука, мать! — орал Брайан. Он продолжал говорить что-то ещё, но я не слышала его из-за гула моей силы в ушах. Я осознала, что моя рука сжата в кулак и по привычке заставила себя расслабиться и разжать пальцы.
А дальше, как и много раз за последние несколько дней и недель, я начала искать причины, чтобы оправдать свою сдержанность. Это стало почти рефлексом. Когда мои мучители доводили меня, мне приходилось брать себя в руки и убеждать себя, что я не могу ничего сделать и не должна им мстить.
Несколько мгновений я плыла по течению. А потом осознала, что уже вырвалась из поддерживающих меня рук Лизы и Алека и бегом пересекла половину комнаты, в то же время понимая, что у меня нет причин сдерживаться. Я обратилась к насекомым и поняла, что использовала силу, даже не думая об этом. Они уже собирались на лестнице и у окон. Всё, что требовалось — приказать им, и они стали заполнять комнату большим потоком. Тараканы, уховертки, пауки и мухи. Не так много, как хотелось бы — я ведь не использовала свою силу заранее, чтобы их собрать побольше, но и этого было достаточно.