— ...Теперь всё по-другому, — закончила Рой.
Рой ткнула скипетром в Призрачного Сталкера. Почувствов прикосновение зубьев сквозь ткань костюма в области живота, Сталкер собрала всё силы, чтоб только не уйти в призрачное состояние. Она сопротивлялась рефлексам, которые за два с половиной года у нее выработала её сила, потому что понимала, что будет дальше. Будет намного хуже, если она окажется в призрачном состоянии, возможно даже, что она умрёт.
Электрошок был не таким болезненным, как она ожидала. Её как будто облили ледяной водой, всё тело сжалось, напряглось, и отказалось повиноваться, боль прошла почти фоном. Больнее всего было от стиснутых челюстей — их свело так сильно, что она переживала, не треснул ли зуб.
Ощущения длились лишь миг, но боль ушла, а тело отказалось подчиняться. Она лежала так, едва дыша, и не чувствовала ни рук, ни ног. Внутри росла и пылала ярость, но сделать она ничего не могла.
Кто-то рывком поднял и усадил её. Её руки свисали свободно, как верёвки.
— Рой, бери её за ноги, — донёсся из-за спины голос Мрака. — Регент, помоги ей. Чертёнок? Берись за плечо, а мне дай другую руку. Поднимаем на счет три, хорошо?
— Хорошо, — ответил кто-то.
— Раз, два, три!
Часть 10. Паразит
10.01
Здание кишело жуткими ползучими тварями, а ведь я даже не использовала свою силу, чтобы призвать их сюда.
Электричества не было, и это означало, что в здании темно. Город и, в частности, этот дом, были затоплены, а значит, тут было ещё и влажно. За исключением некоторых районов, которым повезло, коммунальные службы не работали. Это означало, что почту не доставляют, а мусор не вывозят. Пакеты с отходами были навалены везде, где обитали люди, а когда пакеты у них заканчивались, люди начинали засорять округу, выбрасывая мусор из окон или оставляя его в коридорах. В довершение ко всему, погода становилась теплее.
Всё это сделало город раем для насекомых.
Я шла во главе группы, Чертёнок — справа, на шаг позади меня. У нас обеих были фонарики, но Чертёнок на свой почти не обращала внимания.
Она держала нож, очень похожий на мой, и вела кончик его лезвия по стене, оставляя борозду в краске, пока мы шли по коридору. Её фонарик чаще светил ей на ноги, чем на дорогу перед нами, поэтому заботиться об освещении пути пришлось мне.
Я остановилась, повернув фонарик в сторону открытой двери в квартиру:
— Может быть, здесь?
Мрак поднатужился и поудобнее перехватил тело, которое нёс на плече.
— Проверь помещение, — сказал он.
Сука кивнула, спуская с поводка Анжелику и указывая той на дверь. Из четырех собак, которые с ней были, только Анжелика пока ещё находилась под действием её силы, и была в три раза больше своего обычного размера. Несмотря на воcторг от внимания хозяйки, собака протрусила в комнату довольно медленно. На неё было больно смотреть — она двигалась так, будто была лет на десять старше своего возраста.
Другие собаки натянули цепи, желая последовать за первой. Сука издала сердитый клацающий звук и приказала им сидеть. Они повиновались нехотя, но думаю, что-то во взгляде Суки сказало им, что лучше послушаться. Одна из них попятилась, когда я послала больше насекомых в помещение на разведку.
В последнее время Сука была излишне вспыльчивой. Возможно, из-за потери двух самых близких собак? Да, это сильно повлияло на неё. Всего она потеряла восьмерых, да и Анжелика выжила только потому, что была слишком слаба, чтобы брать её в бой. Вся беда была в том, что Анжелика не восстанавливалась после своих ранений, и из того, что я узнала, было весьма вероятно, что она никогда не сможет вылечиться до конца. Суке приходилось полагаться на одну послушную, но увечную собаку, и на трёх собак в замечательной физической форме, но нетерпеливых и нетренированных.
Конечно, я не могла отрицать, что её поведение было таким в значительной степени из-за моего присутствия.
Анжелика вернулась к двери, посмотрела на хозяйку, затем снова зашла в квартиру.
— Всё чисто, — сообщила Сука, объясняя нам язык тела Анжелики. Мрак посмотрел на меня, и я утвердительно кивнула.
Я прошла внутрь, с помощью фонарика осматривая обстановку.
Кто-то уже побывал в этой квартире, но на мародеров было не похоже. Скорее, это было методичное изъятие всего ценного, что может унести на себе семья из трех-четырех человек. В квартире были две спальни, ванная и крохотная кухня. В одной комнате была небольшая кровать, в другой — двуспальная. Гардеробы, шкафы и прикроватные тумбочки — всё было открыто, одежда разбросана по комнатам. Жильцы покидали дом в спешке и, как я полагаю, не надеялись вернуться, или по возвращению найти свои вещи нетронутыми.