Что я могла сделать, что сказать? Казалось, что всё, что я делала, злило её, воспринималось неправильно.
Я вернулась в свою комнату и порылась в сумках, ища свободные джинсы и рубашку с длинным рукавом. К сожалению, чистых носков не было, но на кровати было несколько покрывал. Я схватила пару и взяла с собой в гостиную, где Сука смотрела телевизор. Она одарила меня злым взглядом, но не жаловалась, когда я, укутавшись в одеяла, села на другой диван.
Пульт был у неё, и я была не против. Она неустанно переключала каналы, остановилась минут на пять на боевике, затем снова начала щёлкать пультом, когда началась реклама, но так и не вернулась к фильму
Смотреть было не слишком интересно, но я не возражала. Я легла на спину, вспоминая события дня, разговоры, новую интересную информацию.
Я уже почти задремала, когда мои мысли натолкнулись на то, о чем бы я забыла, если б позволила себя заснуть. Я заставила себя открыть глаза и сесть.
— Сука? — я рискнула привлечь её внимание, надеясь, что она уже немного успокоилась. Она посмотрела на меня.
— Хм… Когда мы недавно разговаривали, я поблагодарила тебя. Для тебя это звучало саркастично или как?
— Ты снова доёбываешься до меня?
— Нет, — я подняла руки, чтобы остановить её. — Я не об этом. Мне просто интересно.
— Держи свой интерес при себе, — отрезала она. Когда она обратила своё внимание обратно к телевизору, перещёлкивание каналов участилось.
— Я заплачу, если ты ответишь мне, — попробовала я.
Она посмотрела на меня.
— Деньги, которые мы взяли. Ты можешь оставить всё себе.
Её глаза сузились.
— Мы должны разделить наш улов на пятерых.
— Мы их заработали, верно? Мы, вместе. Я не расскажу остальным, если ты не скажешь. И я говорю, что ты можешь оставить всё себе. Не знаю сколько там, но всё это будет твоим.
— Это какая-то хитрость?
— Не хитрость. Просто ответь на мой вопрос, а потом можешь сказать, чтобы я отвалила, и я пойду в свою комнату и посплю.
Она откинулась назад и убрала руку с пульта на коленях, глядя на меня. Я сочла это согласием.
— В общем, как я уже спрашивала раньше, когда я сказала «спасибо», ты думаешь я была саркастична или искренна?
— Не знаю.
— Ты имеешь в виду что не могла понять, или не можешь вспомнить, или…
— Я сказала — не знаю.
— Хорошо, — вздохнула я. — Проехали. Деньги твои.
— Так легко?
Я пожала плечами.
— Ты сказала что исчезнешь, если я попрошу, — напомнила она.
Я кивнула, собрала покрывала и удалилась в свою комнату.
Всё же я не заснула. Вместо этого я бесцельно глазела на железные балки на потолке, раздумывая о беседе с Тритоном о Лабиринт.
Я всё ещё разбиралась в своих мыслях, когда вернулась остальная часть банды.
Я решилась выйти из комнаты, укутанная в одеяло, чтобы поприветствовать их. Брайан подарил мне торжествующую улыбку, сняв свой шлем, и я привлекла всеобщее внимание из-за того, что у меня были самые серьёзные травмы за сегодняшний день.
Как только Алекс, Брайан и Сука начали рассказывать о своих приключениях, Лиза потянула меня в сторону. Мы оказались на кухне. Лиза поставила чайник и спросила:
— С тобой всё хорошо?
— Не столько больно, сколько выглядит уродливо, и, думаю, школьные проблемы потеряли для меня свою остроту.
— Но что-то сбивает тебя с толку.
— Я разговаривала с Тритоном. Ты знаешь, что Лабиринт немного не в себе из-за своей силы, да?
— Ты хочешь знать, может, с тобой что-то не так, а ты об этом и не знаешь?
— Нет, — я покачала головой. — Подожди, правда что ли?
— Не-а. Итак, в чем дело?
— Сука.
— А-а-а.
— Я долго размышляла об этом, но мне не хотелось бы построить у себя в голове теорию, и делать на её основе предположения только для того, чтобы попасть пальцем в небо.
— Скажи мне, что ты думаешь, и я скажу, если ты ошибаешься.
— Она очень хорошо читает язык тела, верно? Она смогла прочесть Брайана, даже когда он был скрыт тьмой и в маске. Это что, какая-то из мелких особенностей её силы?
— Отчасти это врождённая способность. Отчасти да, её сила скорректировала то, как она думает. Таким образом она может лучше общаться с собаками.
— Верно, — я мельком взглянула на зал, туда, где разговаривали остальные. Или скорее где говорили Брайан и Алек, и стояла Сука. — В том-то и дело. То, что я имею в виду… может ли быть, что когда сила наделила её способностью понимать собак, это изменило что-то ещё? Похерило её способность иметь дело с людьми?
Лиза повернулась и вытащила несколько кружек из шкафа. Она одарила меня извиняющейся полуулыбкой.
— Да. Что-то вроде этого.
— Так что, она не может читать выражение лица или тон?
— Все подсказки, которые мы даём другим в рамках обычной беседы… Она не получает их, она, вероятно, не смогла бы изучить их за годы настойчивой учёбы. Она не просто не получает их… самое базовое взаимодействие искажено собачьей психологией, жёстко прописанной в её голове. Ты улыбаешься ей и спрашиваешь, как её дела, и первое, что приходит ей в голову — что ты обнажаешь зубы в гневе, и ей приходится напомнить себе, что ты не злишься. Но даже после этого она, вероятно, задаётся вопросом, была ли ты саркастичной или снисходительной или доброй, или какой-то ещё. Конечно она знает, что ты не кричишь на неё по тону твоего голоса, но ведь мы не всегда поднимаем голос, когда сердимся.
— Да уж.
— И она возвращается к тому единственному, что действительно понимает — собачьему поведению, потому что это действительно помогает на каком-то уровне. Заявка на доминирование, зрительный контакт, иерархия стаи, захват территории, приспособленные и адаптированные к её человеческой жизни.
— Значит, на самом деле она не социопат.
— Нет, не совсем.
— Почему ты раньше ничего не сказала?! — запоздало я поняла, что это прозвучало обличительно. Возможно, у меня было на это право.
— Если она услышит об этом, то уйдёт. По неизвестным мне причинам босс хочет держать её в команде. Всю свою жизнь она считает, что стала ебанутой, из-за своего дерьмового детства. Её собаки — единственное, что нормально и правильно для неё. Если она узнает, что стала такой ненормальной по той же самой причине, по которой она так хорошо понимает собак…
Она позволила этой мысли повиснуть в воздухе.
— Поняла, — ответила я.
— Потому пожалуйста, ни говори ни слова об этом, разве что это будет абсолютно необходимо и ты будешь уверена на сто процентов, что она не услышит.
— Другие знают?
— Не думаю, что это знание что-то изменит, и я не верю, что те двое смогут держать это в тайне. Брайан… Я не хочу сказать, что он слишком честный. Но он прямой, Сука может его прочесть. Алек забудет, что надо молчать, и обронит это в какой-нибудь шутке. Иногда он не понимает, когда шутить не стоит.
— Хорошо.
Она налила полную чашку, размешала, затем вручила мне кружку молочного напитка. Затем поставила другие кружки на поднос и понесла в гостиную. Я осталась, чтобы подумать.
Я вспомнила научно-популярную книжку, в которой я прочла, как ребёнок пару лет учился в старших классах школы прежде, чем учителя поняли, что он не умел читать. Он дурачился на уроках, шутил над всеми, притворялся, что всё нормально. Сука была такой же? Насилие и враждебность, по крайней мере частично, могли быть прикрытием её неспособности общаться. Конечно, немалая часть этой враждебности могла быть настоящей. У неё и в самом деле было дрянное детство, она действительно жила на улицах и боролась изо всех сил, чтобы жить так дальше и избежать ареста.
Но что в итоге? Я-то полагала, что это у меня проблемы в повседневной жизни. А у неё всё было в сто раз хуже.
Интерлюдия 5 (Грегор-улитка)
— Это то, что вам было нужно? — парень с щетиной на подбородке и поднятым капюшоном передал бумажный пакет.
Широкие руки с изломанными, гнилыми коричневыми ногтями порылись в содержимом.