Меняя тему разговора, я признала:
— Хорошо, я в тупике. Я стою здесь, перед тобой, и не знаю, что я могу сделать, чтобы меня в итоге не ударили и не швырнули на пол. Я делаю шаг вперёд — и у тебя есть миллион приемов, чтобы надрать мне задницу. Что бы ты сделал на моем месте?
— Честно? Хм, — он немного расслабился. — Хороший вопрос. Думаю, что двинулся бы к ближайшему предмету, который можно использовать в качестве оружия.
— А кроме этого? Нет ничего полезного для драки, что я могла бы использовать, не причиняя тебе сильного вреда.
— Думаю, сделал бы то, что делаешь ты — ждал бы, когда партнер начнет действовать первым.
— Ладно. Тогда действуй.
Он начал двигаться. Шагнул ближе, сделал обманное движение, как будто хотел высоко ударить ногой, затем пригнулся, и попытался сделать подсечку. С этим я хотя бы могла справиться — немного подпрыгнула, чтобы не налететь на его ногу. Однако, он был на шаг впереди меня, вытянул ногу, удерживая равновесие, и толкнул меня плечом так, что я приземлилась прямо на задницу. Я последовала его совету, откатилась назад, чтобы между нами было некоторое расстояние, но преимущество было на его стороне, и он крепко стоял на ногах. Он полуобернулся, последовал за мной, и обозначил удар, остановив свое колено всего в нескольких сантиметрах от моего лица.
— А ты учишься, — заметил он.
— Очень медленно.
— Ты учишься, — подчеркнул он. — Ты меня слушаешь, ты запоминаешь то, что я говорю, и мне почти никогда не требуется напоминать тебе о чём-то дважды.
Он протянул мне руку и когда я потянулась, чтобы взяться за нее, схватил меня за плечо. Я ухватилась за него, и он поднял меня на ноги.
— Я пришёл, принёс кофе и завтрак, — провозгласил Алек. — Один лидер команды был слишком ленив, чтобы их принести.
— Ай, отвали, Алек, — ответил Брайан, в его голосе не было ни капли яда. Он отпустил мою руку, чтобы взять кофе. — Девять раз из десяти я захватываю что-нибудь для тебя по пути сюда.
— Тебе приходится расплачиваться за то, что ты здесь не живешь, — ответил Алек, подошёл к дивану и вручил нам с Лизой по стаканчику. Лиза взяла бумажный пакет и, достав оттуда несколько кексиков, вручила один мне. Я села рядом с ней на диване.
— Итак, — обратился к нам Брайан, когда мы все расселись. — Я думаю, что сейчас важно решить несколько вопросов, ведь теперь мы знаем, кто нас нанимал, почему, и какие у нас есть возможности в будущем.
Сука забралась с ногами на другой диван, собаки скакали вокруг неё. Единственное свободное место для Брайана осталось между Алеком и мной. Я очень остро ощущала те места, где его тело соприкасалось с моим. Я сегодня бегала и дралась, вероятно, я была потной. Я пахла? Не будет ли это ему противно? Я не могла не осознавать этого, но будет бросаться в глаза, если я что-то попробую с этим сделать. Я попыталась сосредоточиться на обсуждении.
— Прежде всего, я не думаю, что мы должны принимать решение о предложении Выверта большинством голосов. Насколько я могу судить, это слишком важно, слишком сильно меняет правила игры, чтобы продолжать, если кто-то будет недоволен или расстроен. Или мы придём к общему мнению, или откажемся.
Я не была единственной, кто кивнул в молчаливом согласии.
— Второе. Алек, я должен спросить о том, о чём говорил Выверт. Твоя прошлая личность, и твой отец. Могут ли эти секреты со временем всплыть и выйти для нас всех боком?
Алек вздохнул и откинулся на подлокотник дивана, закатывая глаза.
— Мы не можем просто оставить этот вопрос?
— Я не знаю, тебе же лучше знать.
— Мой папаша руководит своей собственной группой в Монреале. Сначала я работал на него.
— Кто он? — упорствовал Брайан.
— Никос Василь. Сердцеед.
Мои брови удивленно приподнялись.
Лиза присвистнула.
— После того, как Выверт упомянул это в разговоре, я мысленно составила список возможных вариантов. Если его сузить до четырёх, то Сердцеед остался бы в списке, но в это так трудно поверить.
— Он крут, — сказал Брайан.
— Нет, — Алек покачал головой. — Он страшен. Его любят упоминать в новостях. Но это не описывает его целиком.
Способности Сердцееда были похожи на силу Рыцаря — позволяли управлять эмоциями. Но Сердцееда не мучили абсолютно никакие угрызения совести за использование сверхспособностей в своих корыстных целях. В отличие от Рыцаря, Сердцееду не требовалось бросать в человека сгустки энергии, чтобы на него повлиять. Он просто должен был находиться рядом, и эффект силы был долгосрочным, или даже постоянным.
Несмотря на попытки Алека приуменьшить известность своего отца, я не могла забыть, что выросла, слушая в вечерних новостях о том, что тот сделал. И что я постоянно сталкивалась с упоминаниями о нём в интернете с тех самых пор, как начала просматривать информацию о кейпах. Сердцеед находил красавиц, заставлял их влюбляться в него — по-настоящему любить! — и сформировал из них похожую на секту группу, они верой и правдой служили ему, совершая преступления для его выгоды. Они поклонялись ему до такой степени, что готовы были за него умереть! Естественно, это подразумевало, что у него было очень много детей. И Алек — один из них.
— Чёрт, — пробормотала я, и спросила Алека, — Ты вырос рядом с таким человеком?
Он пожал плечами.
— Для меня это было в порядке вещей.
— Я имею в виду, как это было? Я даже не могу себе представить. Эти женщины хорошо к тебе относились? Что… как такая семья вообще может существовать?
— Жертвы моего отца смотрели только на него, — сказал Алек. — Поэтому — нет, они не были добры ко мне или к моим братьям и сёстрам.
— Подробности! — сказала Лиза. — Ну давай, рассказывай.
— Я не болтун.
— Говори, или получишь по жопе, — пригрозила она.
— Поддерживаю, — добавила я.
Он на мгновение нахмурился, затем закинул одну ногу на другую на журнальный столик, устраиваясь поудобнее на диване, и располагая стакан с кофе на пряжке ремня.
— У нас было всё, что мы могли только попросить, если это касалось денег и материальных ценностей. Жертвы отца занимались всеми домашними хлопотами, так что единственное, что должны были делать дети — иногда присматривать за малышами. Мы не обязаны были ходить в школу, но некоторые из нас ходили, только чтобы не попадаться отцу на глаза.
— Почему? — спросила я. — Или это глупый вопрос?
— Эх. Это трудно объяснить. Он выращивал нас, выводил как породу собак, прикладывал все силы, чтобы вернуть, если кто-то отнимал у него одного из членов его «семьи». Если дело доходило до такого, он готов был устроить настоящий крестовый поход. Но когда мы были рядом, он почти не уделял нам внимания. Он замечал нас только тогда, когда хотел наказать, или устроить проверку. Наказанием обычно была доза парализующего страха за то, что мы не слушались его, выводили из себя, а иногда — просто за то, что посмотрели ему прямо в глаза. Проверка проходила в наши дни рождения, или если у него был неудачный день… он пытался устроить нам событие-триггер. Учитывая, что мы были кейпами второго поколения, это не должно было быть так уж сложно. Но он начинал эти попытки, когда нам исполнялось приблизительно восемь лет.
— В каком возрасте ты был? Когда проявились твои способности? — спросила я тихо, чувствуя сильную жалость не только к жертвам Сердцееда, но и к его детям.
Несмотря на мои чувства, Алеку удавалось выглядеть заскучавшим от этой темы.
— Трудно сказать. Я ведь не ходил в школу и никто не вёл учета, я точно не знал, сколько мне было лет. Возможно, десять или одиннадцать. Я был его четвёртым ребенком, у кого проявились способности, и нас было приблизительно восемнадцать, когда я покинул семью. Правда, большинство из них были малышами.
Это означало, что больше всего опыта было у него, а не у Мрака.
Алек пожал плечами.
— Ну вот так. Я работал на него года три или четыре. Мы выполняли задания, я изучал семейное дело. Сначала меня звали Взлом. Он начал меня испытывать. Возможно, ему стало трудно влиять на меня тем же способом, что он использовал до того, как проявились мои способности, и он компенсировал это, загружая меня. Загонял меня до предела, заставлял делать опасную работу, такую, чтобы ложилось грузом на мою совесть. Он хотел сломить меня, чтобы я умолял его прекратить всё это, чтобы получить рычаги для воздействия на меня.