Эрик Р. Эддисон
Червь Уроборос
У. Дж. Э. и моим друзьям К. Х. и Дж. К. Л. М. посвящаю я эту книгу.
Это не аллегория и не сказка, но История, которую следует читать ради нее самой.
Имена собственные я старался передавать как можно проще. Звук ё в слове Карсё — долгий и переходящий в э, о в Кротеринг — короткое, с ударением на этот же слог; в имени Корунд ударение падает на первый слог, в Презмира — на второй, а в Брандох Даэй — на первый и четвертый, в Горайс — на последний слог; Кориний рифмуется с Фламинием, Гейлинг — с пеленгом, Ла Файриз — с барбарисом; х в именах и названиях всегда гортанное, как в шотландском «лох».
9 января 1922
Введение
Был человек по имени Лессингем, живший в Уостдейле[2], в старинном приземистом здании, окруженном унылым старым садом, где разрослись тисы, в бытность свою саженцами заставшие еще нашествие викингов на Коупланд[3]. Сад окаймляли цветущие лилии, розы и живокость, а на клумбах у крыльца росли бегонии с багряными, белыми, розовыми и лимонно-желтыми цветами с блюдце размером. Степные розы, жимолость, ломонос и алый талинум карабкались на стены. Со всех сторон сад окружал густой лес, лишь на северо-востоке открывавший взору пустынное озеро и крутые холмы на противоположном берегу: обрывы и утесы Гейбл на фоне пологих и гладких очертаний Скриз[4].
Прохладные тени протянулись через теннисную площадку. Воздух был золотистый. Среди ветвей ворковали голуби, два зяблика резвились на ближнем из столбов, на которых была натянута теннисная сетка, а на тропинке суетилась крохотная трясогузка. Сквозь распахнутое в сад французское окно неясно виднелись отделанная старыми дубовыми панелями столовая и якобитский стол с букетом цветов, серебряным прибором, хрустальными бокалами и посудой из веджвудского фарфора, наполненной фруктами: сливами, персиками и зеленым мускатным виноградом. Лессингем, откинувшись в шезлонге, созерцал сквозь голубоватый дым послеобеденной сигары теплые краски роз «Слава Дижона» возле окна спальни. Он держал ее за руку. Это был их Дом.
— Закончим эту главу саги о Ньяле? — спросила она.
Она взяла массивный том в поблекшей зеленой обложке и начала читать: «В ночь на воскресенье, за девять недель до зимы, он услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Тогда он посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руках у него была пылающая головня. Он проехал так близко, что его можно было хорошо рассмотреть. Он был черен как смола и сказал громким голосом такую вису:
Ему показалось, что человек бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Ему показалось затем, что человек этот поскакал на восток, в огонь, и там исчез.
Затем он лег на кровать и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Он поехал и рассказал ему, но тот ответил, что он видел призрак, и это не к добру»[5].
Некоторое время они молчали, а потом Лессингем вдруг сказал:
— Что, если нам сегодня лечь спать в восточном крыле?