Он взял ее ладонь и поцеловал. Кончик языка тронул шершавую и горьковатую кожу. Слава был тут нежен и улыбался. Идеал еще не расплылся, он оставался чистой идеей и, даже теперь можно было гадать о цвете ее трусиков. Его большой палец погладил Оксанино запястье. Сердце билось неспокойно. И почему тебя так зовут?
Света прибавилось и он, щурясь, повернулся к Оксане. Она, как всегда, выглядела немного смущенной. Четко очерченные полноватые губы дрожали, выбирая приличествующее выражение - слегка виноватую улыбку или спокойную неподвижность. Глаза прислушивались к телу, прямые ресницы прикрывали их плотной циновкой. Высокая, она к тому же очень прямо сидела на стуле, упершись ладошками в никелевую окантовку. Вот оно, решил Слава. Неустойчивое равновесие между "да" и "нет". Мгновенное сомнение уже после того, как все решено, но еще может быть переиграно. Поэтому ты их так и любишь - они непредсказуемы и умеют играть по своим правилам.
- А тебе хотелось иначе? - удивилась Марина. Дождливый сумрак заливал столовую, словно неуловимый дым, искажая предметы и звуки.
Слава прикоснулся пальцем к кончику носа - холодный. Начинать разговор не стоило. В конечном счете, можно устроить вот так, как здесь, сейчас.
- Ты очень ошибаешься, Славка, - сказала Марина и до него впервые дошел смысл выражения - "ядовитый ответ". Вот теперь и думай - в чем ошибаешься и, к тому же, - очень. Версии лениво шевелились на дне мыслей, как водоросли в ручье - нечто определенно зеленое, спутанное и бесконечное. Лезть туда, в холодную воду, не стоило.
- Будешь что-нибудь? - вяло отмахнулся он.
Марина промолчала.
Оксана не ответила.
Слава осмотрелся и решил все-таки купить пожевать. Еда и успокаивает и позволяет безнаказанно выдерживать паузы. В кармане звенели монетки - не пфенинговая мелочь, а весомые десятимарковки, избежавшие пленения в катькиной копилке. Зажав их в руке, он пропустил перед собой изголодавших малышей, накупивших ворох сосалок и жвачек, попросил у Маши апельсиновый сок и взял кофе. В дверь дуло, знобкая непогода цеплялась за голую шею. Кто-то передумал заходить и там мелькнула почерневшая красная кирпичная стена.
Поколебавшись что кому дать, он кофе пододвинул Оксане. Марина, улыбнувшись, попробовала сок.
- Спасибо, Славик, - нежно улыбнулась Оксана. Очки ей очень шли. И еще ему нравилось, что она слегка переживает, немножко - с еле слышным цоканьем языка, с розоватыми пятнами на щеках. Оксана засмеялась:
- Это только румян! И пудра.
- Тебя смущает? - догадаться о предмете смущения он предоставил ей самой.
- Как-то странно, - призналась она. - Ничего необычного я не вижу, но в то же время кажется, что занимаю не свое место. Ну, вроде как с женатым мужчиной встречаюсь.
Слава хмыкнул. Получилось несколько противно. Хорошо, что сопли не разлетелись.
- Слушай, - как будто вспомнила Марина, - а зачем ты меня к Ольге отправил, а сам на лавочке сидел, мок как котенок?
К делу вопрос не относился, но он накренил плоскость разговора, и затеплившаяся беседа побежала каплей по дну стакана.
Тут было гораздо теплее. Родная школа согревала и Слава почти покаялся, что не устроил все наоборот - любовь и тепло, страсть и холод.
Он взял их за руки.
- Мне хочется вам сказать...
Марина терпеливо подождала, но фраза провисла ослабшей веревкой и она капризно спросила:
- Мы уже на "вы"?
Оксана промолчала.
Подобрать слова оказалось трудно. Общие, давно придуманные, написанные в тысячах книг, в здешних местах они не смотрелись. Вернее, их невозможно, оказалось, разорвать пополам. А потом он понял - почему. Нельзя одновременно смотреть в лица девушек, а снегу все было безразличным. Там пробежала мокрая кошка, оставив хвостом длинную царапину.
- У тебя интересная манера говорить, - заметила спокойно Марина. - Вроде и слова русские и фразы понятные, а то, что тебе действительно нужно, остается тебя во рту.
Она отодвинула стакан:
- Есть хочется.
- Я схожу, принесу что-нибудь?
- Мне не надо, - пожала Оксана плечами.
- Очень любезно, - пожала Марина плечами.
На поднос уместились винегрет с куском проржавевшей селедки, плескавшееся через края пюре и хлебная котлетка. Слава вздохнул и поменял все это на картофель-фри, отбивную с зеленым горошком, столичный салат в квадратной вазочке. Было еще и мороженое - редкость в школьном буфете, но оно быстро закончилось - Славины пальцы только скользнули по росе, покрывшей его холодную фольгу с пингвином.
- Разрешишь? - лизнул брикетик успевший Вадим.
- А ничего девочка, - кивнул он назад. - С Мариной расплеваться решил?
- Пока не знаю, - расплачиваясь за обоих, сказал Слава. - Может, ты что-нибудь посоветуешь?