– Не… з… знаю, – через дрожь в голосе произнес он.
– Ах, конечно, – с улыбкой сказал Андрей, чмокнув губами перед его лицом. – Ты ведь не знаешь, потому что твоя задница в полном тепле, а вот моя нет. У меня все плохо, мягко говоря.
– Я… Я могу тебе дать столько денег, что никто не узнает, что было здесь…
– Мне насрать на твои деньги, – сделал небольшую паузу. – Они мне не очень интересны в моей жизни. Даже пусть будет так, у меня нет гарантии, что ты меня не сдашь полиции, а таким как ты верить нельзя ни в коем случае.
В голове всплыли образы прошлого, перед ним встала его болезненная жена. Рак с каждым новым днем все больше и больше забирал у нее красоту, силы, даже интеллект в каком-то роде. И желание вернуться к ней обратно в те деньки, где все было хорошо.
– Так что, как будем решать наш конфликт, босс? Ты ведь много сделок в своей жизни провел и знаешь, как надо разговаривать с людьми, или все уже, весь тот опыт в один миг пропал, как только ты оказался на волоске от смерти? Быть убитым ручкой не здорово, по секрету тебе скажу.
– Мирно разойдемся. Прошу, не убивай меня, не надо этого делать, – трусливо говорил он.
Андрей откатил кресло назад и посмотрела на его дорогие брюки за пять тысяч рублей. Появилось темное мокрое пятно, что заставило засмеяться во всю глотку. Это выглядело смешно, нелепо, но забавно.
– А ты напрудил себе в штаны, босс! – закричал через смех Андрей. – Напрудил! От страха! Обоссался! – хохот даже не собирался замолкать.
– Прошу, – снова произнес жирный осел в надежде, что все для него хорошо закончится, в надежде, что его жизнь продолжится дальше.
– Просить можно многое, но хочу я этого сам? Вот это уже другой вопрос, – другой рукой Андрей провел по мокрому противному лицу, гладя, как гладит любая мать своего ребенка. – Ты мерзок. Лучше бы ты сдох от рака, мучительно и медленно. Я над этим посмеялся бы очень здорово, понимаешь? Насрал тебе в гроб! – снова новый рассвет смеха.
Андрей не мог в этот раз остановиться, смеялся. Казалось, что он сходит с ума, возможно, оно было так, или он так давно не отрывался на полную катушку. Убрав прядь волос со лба, Андрей чмокнул своего босса в щеку.
– Какая же ты все-таки гадость, – произнес через смех, надрывая живот, словно Андрей так никогда в своей жизни не смеялся. Это было нечто хорошее, что-то новое в жизни, пришли новые ощущения, которых раньше не было. Ведь это можно считать новым началом или началом конца. – Ты думаешь, ты некий бог? Или кем ты там считаешь, а вот тебе скажу один маленький секрет, – он приблизился к его уху и стал шептать: – Ты вонючий дырявый носок, который уже давно, давно пора выкинуть в мусорное ведро, а лучше сжечь. – Это самое веселое, что происходило с ним после смерти жены – вот так надо на полную катушку уметь отрываться, не зная никаких границ.
В дверь постучали. Этот миг был коротким, но щекотливым, потому что никто не должен был видеть, а если это произойдет, пиши пропало, и тюрьма для Андрея в течение десяти лет станет родным домом. Андрей надавил ручкой еще сильнее в шею. Жирный осел уловил нужную мысль.
– Занят! – закричал он во всю глотку, это было похоже на то, когда люди кричат о помощи.
– Но, – раздался женский голос за дверью.
– Занят, что тебе непонятно? Потом!
Они оба услышали, как его дорогая любимая секретарша вздохнула и так же бесшумно ушла, как пришла.
– А ты молодец, дорогой мой. Быстро сообразил, что к чему тут у нас. Но надо заканчивать все это дело, потому что у меня своих дел полно, – Андрей замолчал, потом убрал ручку от его шеи и аккуратно, медленным движением положил обратно на стол. – Ты главное опять не намочи свои дорогие брючки, – с ехидной улыбкой сказал, стуча костяшками об голову жирного осла. – Можешь спокойно спать дальше. Ты меня уволил и все, и этого не было, – раздался в мозгу щелчок, и Андрею стало на миг страшно, что если он решит его отправить за решетку, но тут же этот страх пропал, словно его и не было.
– Да, – сухо ответил, смотря на дверь своего кабинета. – Да. Да, понял.
– Надеюсь.
Андрей ушел из кабинета как ни в чем не бывало, сунув руки в карманы и насвистывая себе мелодию.
Жирный осел еще долго сидел в кожаном кресле, приходя в себя. Для него все это было чем-то новым и не веселым, в отличие от Андрея.
В любой миг он мог пробить ему горло ручкой, и на этом все закончилось бы, но не произошло. И с каждой новой секундой ему становилось чуточку легче, что сейчас все хорошо и можно так же продолжать пить, есть, спать с женой, получать кучу денег, ничего практически не изменилось, наверное. Вот только не совсем был уверен в этом. Казалось, его мир треснул пополам.