Угрюмая Сова
Червивое яблоко
1
Надкусив яблоко, всегда приятнее обнаружить в нем целого червяка, чем половину.
Моя любовь? Она седа,
Глуха, слепа и безобразна.
Она как счастье - несуразна.
Не оттого ль, что навсегда...
Владимир Гончар
Оленька - гордость и радость нашей семьи. Все тетеньки и дядечки всегда восхищались и любили ее. Еще бы, красавица блондинка, да и к тому же золотая медалистка, а теперь уже и студентка-отличница! Олечка-умница, прелесть, да и что мелочится, просто девушка - звезда!!!
Я стояла около окна и смотрела на нее, свою двоюродную сестру Ольгу Мороз. В окружении многочисленных родственников, она и правда казалась звездой, сияющей и манящей своей нежностью, добротой и красотой. Вот только я знала, что она не является тем, за кого себя выдает. И поэтому я старалась избегать ее и сводила все наши контакты на нет. А затем и вовсе перестала ходить на сабантуи с родственниками. Да и на самом деле мне было жалко свою красавицу-сестренку. Никто из старшего поколения не знал ее настоящего лица, а уж если бы узнал, вряд ли продолжил так ей восхищаться. Зачастую перед нашими близкими мы носим маски, которые не снимаем даже наедине с собой.
Сегодня был день особенный, посвященный поступлению в универ моего двоюродного братца Ильи. Он попросил - я пришла.
Тетя Света - его мама накрыла поистине потрясающий стол и позвала весь клан Мороз. Все родственники пришли в назначенное время и после поглощения ужина и алкогольных напитков, расползлись по комнатам продолжать общение. Илья - виновник торжества, сидел рядом со мной на подоконнике и болтал ногой.
- Сколько можно с ней сюсюкаться?- спросил братец.
- А тебе то что? Или хочешь что бы посюсюкались с тобой? - обратила я внимание на брата.
- Пожалуй, нет, но, честно говоря, она раздражает. Кстати, мы с ней на одном факультете, и мои родаки попросили ее приглядеть за мной.
- Представляю, как это будет выглядеть!- засмеялась я, но затем продолжила уже шепотом. - Ты смотри, спину ей не подставляй и вообще держись от нее подальше. Помнишь, как однажды на Новый год она избила тебя еловой веткой?
- Еще бы! После того Нового года мне месяц не разрешали играть с танком на пульте управления, - братец задумчиво почесал голову.
Наше семейство любило собираться на Новый год вместе: накрывался большой стол, наряжалась большая елка и все дарили друг другу подарки. Чаще всего собирались на большой даче Ольгиных родителей дяди Саши и тети Алины. В тот год народу собралось на удивление мало, и все взрослые решили выйти во двор запускать фейерверки, нам же наказали сидеть дома и наблюдать за действом из окна большой гостиной, в которой и находились праздничный стол и елка. Детей было ровно четыре штуки: я, восьмилетний Илья, двенадцатилетняя Ольга и ее старшая сестра Вика, которой было пятнадцать лет и которая очень злилась из-за того, что ее оставили сидеть с малышней. Вика весь вечер была очень сердита и усиленно надувала губы, все еще надеясь, что родители отпустят ее к соседям, где была компания подростков, а в частности один мальчик, затронувший ее легковоспламеняющееся сердце. Поэтому, когда взрослые вышли на улицу, Вика засела за телефон и принялась жаловаться какой-то подружке.
В это время в гостиной разгорелся спор из-за наилучшего места наблюдения за фейерверком. Окно было большое и места должно было хватить на всех, если бы не елка, загораживающая его половину. Я была быстрее всех и заняла подоконник слева, забравшись на него с ногами. Моим же кузенам не оставалось ничего, как втиснуться вместе между мной и елкой, но никто из них не хотел делиться оставшимися драгоценными сантиметрами. Сначала Оля и Илья просто толкались и оттаскивали друг друга от окна.
- Да уйди ты отсюда, малолетка пучеглазый, - Оля крехтя пыталась отодрать брата от батареи отопления, в которую тот вцепился как клещ в мягкое место неудачливого лесника.
- Сама иди! - оригинально ответил ей Илья, все силы которого уходили на оборону злосчастного подоконника.
- Это мой дом, мое окно и мой подоконник! - заорала Оля и, поняв тщетность своих попыток, так как, несмотря на свой возраст, она конкретно проигрывала Илье в телосложении, начала наносить удары ногой в область ниже спины и по ногам.
Мальчик, осознав, что враг сдает позиции, немного отлип от батареи и начал производить ответные удары ногой по принципу "куда попадет". Его старшая двоюродная сестра от этого взъярилась еще больше и, с каким-то утробным криком, принялась метать в него все, что под руку подвернется. А подворачивалось мало что. Недолго думая сестра схватила рядом стоявшую ель за ветку и резко дернула. Дерево упало, едва не задев успевшего отскочить Илью, а ветка осталась в руке девочки, чем та решила воспользоваться.
- Что б ты подавился, мерзкий дундук! Все из-за тебя! Ненавижу, ненавижу!- Оля принялась колошматить брата, который не слишком удачно уворачивался от орудия возмездия пахнущего хвоей.
Не знаю, чем бы это все закончилось, и скорее всего, пришлось бы мне встать грудью на защиту брата, как внезапно начался фейерверк. Крики смолкли: мы заворожено уставились на темную зимнюю улицу, подсвеченную всполохами, искрами и огоньками. Теперь мы все уместились перед окном. И даже Вика втиснулась к нам, на время, забыв свою обиду. Только поверженная елка лежала на полу, и огни фейерверка играли на ее красивых стеклянных шарах. В тот вечер досталось всем четверым...
- Олечка, ты такая умница!- возглас тети Светы заставил меня вынырнуть из воспоминаний.
- Все, я домой, - со вздохом сказала я.
- Ир, ну посиди еще, - принялся канючить Илюха. - Я тебя потом провожу.
- Нет, извини, но я и так не хотела приходить. Проводи меня.
Распрощавшись с родственниками, я вышла на улицу. Погода была крайне приятная, но вот настроение у меня скатилась за отметку два. Ох уж эти родственнички! Еще недавно я с удовольствием общалась с ними, теперь же едва могла переносить их присутствие.
Мой отец умер, когда мне было несколько месяцев, и всю жизнь моя мать воспитывала меня одна. Ей было тяжело, очень тяжело. Хорошего образования мама не получила - родилась я, а потом и некогда его было получать, приходилось много работать. Каких-то особых талантов в наличии у нее тоже не было, поэтому моей маме путь был заказан в сферу торговли, т.е. продавцом, кем она и работает до сих пор.
Оставшись одна, с ребенком на руках, мама могла рассчитывать только на себя и на родственников мужа, потому что ее родственники жили в другом, далеком городе детства, и по какой-то неизвестной мне причине навсегда остались в прошлом. Вот так всю мою жизнь мы и рассчитывали на них: постоянно общались, встречались с ними и принимали их помощь, во всяком случае, я принимала, как само собой разумеющееся, пока...
Однажды я вернулась домой и с порога услышала мамин плач.
- Юля, ну как же так?- мамин голос был очень жалобным и дрожащим. - Почему ты снова мне все это говоришь, напоминаешь?! Ты знаешь, прекрасно знаешь, как я любила вашего брата. Нет...Я не вру, я ни разу некого не привела в свой дом. Он так и остался для меня единственным! Ты же все это видела, знаешь...Как ты можешь так говорить?! Я не делала этого, я любила его, любила. Я сама тогда чуть не умерла! Только для Ирины я жила и продолжаю жить. Да... Вы всегда помогали, да, без вас я бы загнулась. Да, я в долгу перед тобой, Сашей, Светой...
Я зашла в комнату и увидела мать, сидящую на полу, с заплаканными глазами. Она держала в руке трубку телефона и продолжала что-то говорить, просить у кого-то прощение. А я смотрела на нее: на ее морщинки на лице, на ее руки, такие нежные, не боящиеся ни какой работы, на сжатую в комок хрупкую фигурку - я смотрела и не могла понять почему кто-то заставляет ее плакать? Разве достойна она, в одиночку воспитавшая дочь, плакать из-за какой-то старой козы?