— Успокойтесь, славетние горожане: это он, этот червоный плащ натворил всех бед!
Никто не слушал его.
— Да постойте, панове! Куда вы? Это Мартын Славута! — опомнились уже было храбрейшие, стараясь успокоить обезумевших гостей, но успокоить гостей удалось не скоро.
Наконец, когда все уже воочию убедились, что перед ними стоит истинный Мартын Славута, мастер из цеха золотарей, и держит только в руке огненный плащ, громкий хохот огласил всю комнату.
— А вы все уж и перепугались? — раздался голос пана Лоя, скатерть приподнялась, и из-под стола показалась круглая голова пана Лоя; но на этот раз лицо его было красно и сконфуженно. Он смущенно оглядывался кругом, стирая со лба крупный пот.
— А ты чего, пане-брате, под стол попал? — ошеломил его вопросом пан цехмейстер.
— А?.. — пан Лой замялся. — Ге… Я хотел его за ноги поймать!
Но веселый смех покрыл его слова.
— Так это ты, пострел, — обратился цехмейстер к Мартыну, — весь город на ноги поднял?
— Не я, не я, пане, — оправдывался, улыбаясь, Мартын. — Всему виною этот красный плащ! На ж его, Галя, — бросил он жене красный плащ, — спрячь его на самое дно нашей скрыни, чтобы рассказывать и детям, и нащадкам нашим, как нам с тобою, голубко, червоный дьявол стал в пригоде.
— Эх, накостылять бы тебе хорошо за твои штуки, да иди уже сюда, поцелую тебя, шибеник, — не выдержал-таки войт и, распахнувши широко объятия, прижал зятя к груди.
— Так, так, любо, любо, пане войте! — зашумели кругом гости, подымаясь с мест. — Будем жить, как здавна бывало! Ходыки нам не надо: ты за нас, а мы за тебя будем стоять, как и до сих пор стояли, как и здавна стояла наша киевская земля!
Шум, раздавшийся у войтовых ворот, покрыл и веселые голоса гостей. «Воевода! Воевода!»— закричали со двора.
— Воевода? — отступил пан войт, и в голове его быстро замелькали злобные мысли: «Неужели осмелился приехать? Хочет еще свадьбе помешать?»— И лицо войта снова стало угрюмо и сурово, но размышлять было некогда: пан воевода уже входил во двор.
Лицо его, подрумяненное и подделанное, освещала милостивая, приветливая улыбка.
— Что ж, пане войте, — остановился он среди двора, — принимаешь ли на свадьбу гостей?
Еще минуту старый гнев бурлил в строптивом сердце войта, но честь, сделанная ему воеводой в лице всех горожан, растопила наконец и его:
— Пожалуй, вельможный пане, за честь почту, — поклонился он в пояс воеводе, распахивая перед ним дверь.
— То-то ж, пане войте, давай будем жить старым обычаем, без ссор и без свар, — улыбнулся воевода, протягивая руку войту. — Вся-то и свара у нас вышла через этого проклятого Ходыку: сначала он подбивал меня на всякие пакости, на всякие выдеркафы против тебя, а когда я ему укоротил его грабительские лапы, так он на твою сторону!..
Просиял старый войт. С торжеством пожал он воеводскую руку, а горожане обступили свое начальство плотной стеной.
— Спасибо, пане воеводо, вовек не забуду твоих слов!
— Ну вот, вот, так-то лучше будет! А скажи, приготовил ли мне свадебную куницу? — шутливо ударил войта по плечу воевода, — Или старый обычай пан войт забыл?
— Не забыл, не забыл! Как забыть! — воскликнул весело войт. — Гей, хлопцы, свадебную куницу сюда!
У ног воеводы опустили массивное золотое блюдо, на котором лежало шесть дорогих куньих мехов.
— Ай да войт, ай да хозяин! — улыбнулся довольно воевода, делая знак своей свите убрать и меха, и блюдо. — Умеешь честить гостей! — И довольный воевода весело последовал за войтом.
Уже и солнце перешло полуденную линию, а к дворищу пана войта все еще прибывал народ. С обтаявших крыш падали последние капли воды, солнце ярко и весело светило с голубого безоблачного неба; вешние ручьи шумели кругом, а пан войт киевский стоял на своих широко распахнутых воротах, окруженный почетными гостями.
— Гей, панове горожане киевские, цехмейстры, мастера и подмастерья, кушнеры, золотари и кравчики, — громко кричал пан войт, зазывая гостей, — ковали, седельники и шевчики, чеботари и каменщики, столяры и плотники, маслобойники, воскобойники, все почетные крамари и горожане киевские, всех прошу на широкий двор, на веселый пир старожитним звычаем, давним обычаем, как было и за наших дедов и отцов. «Яко мы никому не велим старовыны рухаты, а новыны уводыты».
— Слава! Слава! — гремело кругом.
Примечания
1
Начальник цеха. (Здесь и дальше примечания автора.)
(обратно)2
Род однобортного кафтана.
(обратно)